Ах, тошно мне
И в родной стороне:
     Всё в неволе,
     В тяжкой доле,
Видно, век вековать.
 
Долго ль русский народ
Будет рухлядью господ,
     И людями,
     Как скотами,
Долго ль будут торговать?
 
Кто же нас кабалил,
Кто им барство присудил,
     И над нами,
     Бедняками,
Будто с плетью посадил?
 
По две шкуры с нас дерут,
Мы посеем — они жнут,
     И свобода
     У народа
Силой бар задушена.
 
А что силой отнято,
Силой выручим мы то,
     И в привольи,
     На раздольи
Стариною заживем.
 
А теперь господа
Грабят нас без стыда,
     И обманом
     Их карманом
Стала наша мошна.
 
Бара с земским судом
И с приходским попом
     Нас морочат
     И волочат
По дорогам да судам.
 
А уж правды нигде
Не ищи, мужик, в суде,
     Без синюхи
     Судьи глухи,
Без вины ты виноват.
 
Чтоб в палату дойти,
Прежде сторожу плати,
     За бумагу,
     За отвагу —
Ты за все про все давай!
 
Там же каждая душа
Покривится из гроша:
     Заседатель,
     Председатель,
Заодно с секретарем.
 
Нас поборами царь
Иссушил, как сухарь:
     То дороги,
     То налоги,
Разорили нас вконец.
 
А под царским орлом
Ядом потчуют с вином,
     И народу
     Лишь за воду
Велят вчетверо платить.
 
Уж так худо на Руси,
Что и боже упаси!
     Всех затеев
     Аракчеев
И всему тому виной.
 
Он царя подстрекнет,
Царь указ подмахнет,
     Ему шутка,
     А нам жутко,
Тошно так, что ой, ой, ой!
 
А до бога высоко,
До царя далеко,
     Да мы сами
     Ведь с усами,
Так мотай себе на ус.