Прежде белые ночи весны я любил,—
   Эти годы еще так недавни,—
А теперь я пугливо от них затворил,
   Как от недруга, окна и ставни.
Грустно лампу зажег я и книгу открыл;
   Пред глазами мелькают страницы,
Но их смысл уловить нет ни воли, ни сил:
Тени прошлого вновь восстают из могил,
   Прошлых грез вновь летят вереницы...
 
Ах, весна, не томи ты меня, отойди!..
   Прежде, в дни моей юной свободы,
На призыв твой в ответ находил я в груди
   Звучный гимн в честь ожившей природы,—
Но тогда моим песням я сам был судьей,
   И лились они вольно и страстно,
И я верил, я верил всей чуткой душой,
   Что прекрасное — вечно прекрасно!..
 
«Даже,— думал я,— в годы борьбы и тревог,
   В годы смут и народных волнений,
Красота — это мощь, это сила и бог,
   Бог, достойный и жертв и молений!»
 
Но теперь уж не властен я в песнях своих,
   Я на рынок принес вдохновенье,
Я к запросам толпы приурочил мой стих,
   Чтоб купить бы ее поклоненье.
 
И пусть к братьям во мне неподдельна любовь,
   Но себе и за то уж я жалок,
Что я буду им петь только муки и кровь
И, боясь их насмешек, не в силах уж вновь
   Петь им прелесть весенних фиалок!..