ПОРТРЕТ СИЛЬВЕРИО ФРАНКОНЕТТИ

	Медь цыганской струны
	и тепло итальянского дерева -
	вот чем было
	пенье Сильверио.
	Мед Италии к нашим лимонам
	шел в придачу
	и особенный привкус дарил
	его плачу.
	Страшный крик исторгали пучины
	этого голоса.
	Старики говорят - шевелились
	волосы,
	и таяла ртуть
	зеркал.
	Скользя по тонам, никогда
	их не ломал.
	Еше разбивать цветники
	мастер был редкий
	и возводить из тишины
	беседки.
	А ныне его напев
	в последних отзвуках тает,
	чистый и завершенный,
	в последних отзвуках тает.


ХУАН БРЕВА

	Ростом колосс,
	был он, как девочка,
	тонкоголос.
	Ни с чем не сравнить его трель 
	гибкий
	стебель певучей скорби
	с цветком улыбки.

	Ночи Малаги в его пенье
	лимонной тьмой истекают,
	и приправила его плач
	соль морская.
	Пел он, слепой, как Гомер,
	и была в его голосе сила
	беззвездного моря, тоска
	стиснутого апельсина.


В КАФЕ

	В зеленых глубинах зеркал
	лампы мерцают устало.

	На темном помосте, одна, в глубине
	застывшего зала,
	хочет со смертью вести разговор
	Паррала.
	Зовет.
	Но та не являет лица.
	Зовет ее снова.
	Сердца,
	сердца сотрясают рыданья.
	А в зеркалах,зеленея,
	колеблются шлейфов шелка,
	как змеи.


ПРЕДСМЕРТНАЯ ЖАЛОБА

	С черного неба -
	желтые серпантины.

	В мир я с глазами пришел, о господь
	скорби моей сокровенной; зачем же
	мир покидает незрячая плоть.
	И у меня
	только свеча
	да простыня.

	Как я надеялся, что впереди
	ждет меня свет - всех достойных награда.

	Вот я, владыка, - гляди!
	И у меня
	только свеча
	да простыня.

	Лимоны,лимоны
	на ветках лерев,
	падайте на землю,
	не дозрев.
	Раньше иль позже...
	Вот: у меня
	только свеча
	да простыня.

	С черного неба -
	желтые серпантины.


ЗАКЛИНАНИЕ

	Судорожная рука,
	как медуза, ослепляет
	воспаленный глаз
	лампады.

	Туз трефей.
	Распятье ножниц.

	Над кадильным
	белым дымом
	есть в ней что-то от крота и
	бабочки настороженной.

	Туз трефей.
	Распятье ножниц.

	В ней невидимое сердце
	стиснуто. Не видишь?
	Сердце,
	чьим ударам вторит ветер.

	Туз трефей.
	Распятье ножниц.


MEMENTO

	Когда я мир покину,
	с гитарой схороните
	мой прах в песках равнины.

	Когда я мир покину
	среди росистой мяты,
	у рощи апельсинной.

	Пусть мое сердце станет
	флюгаркой на ветру,
	когда я мир покину.

	Когда умру...