На часах у стен тюремных,
У окованных ворот,
Скучно в думах неизбежных
Ночь унылая идет.
Вдалеке волшебный город,
Весь сияющий в огнях,
Здесь же плит гранитных холод
Да засовы на дверях.
Острый месяц в тучах тонет,
Как обломок палаша;
В каждом камне, мнится, стонет
Заключенная душа.
Стонут, бьются души в узах
В безучастной тишине.
Все в рабочих синих блузах,
Земляки по крови мне.
Закипает в сердце глухо
Яд пережитых обид...
Мать родимая старуха,
Мнится, в сумраке стоит,
К ранцу жалостно и тупо
Припадает головой...
Одиночки, как уступы,
Громоздятся надо мной.
Словно глаз лукаво-грубый,
За спиной блестит ружье,
И не знаю я - кому бы
Горе высказать свое.
Жизнь безвинно-молодую
Загубить в расцвете жаль, -
Неотступно песню злую
За спиною шепчет сталь.
Шелестит зловеще дуло:
«Не корись лихой судьбе.
На исходе караула
В сердце выстрели себе
И умри безумно молод,
Тяготенье кончи дней...»
За тюрьмой волшебный город
Светит тысячью огней.
И огни, как бриллианты,
Блесток радужных поток...
Бьют унылые куранты
Череды унылой срок.