Спит ковыль. Равнина дорогая,
               И свинцовой свежести полынь.
               Никакая родина другая
               Не вольет мне в грудь мою теплынь.

               Знать, у всех у нас такая участь,
               И, пожалуй, всякого спроси -
               Радуясь, свирепствуя и мучась,
               Хорошо живется на Руси?

               Свет луны, таинственный и длинный,
               Плачут вербы, шепчут тополя.
               Но никто под окрик журавлиный
               Не разлюбит отчие поля.

               И теперь, когда вот новым светом
               И моей коснулась жизнь судьбы,
               Все равно остался я поэтом
               Золотой бревенчатой избы.

               По ночам, прижавшись к изголовью,
               Вижу я, как сильного врага,
               Как чужая юность брызжет новью
               На мои поляны и луга.

               Но и все же, новью той теснимый,
               Я могу прочувственно пропеть:
               Дайте мне на родине любимой,
               Все любя, спокойно умереть!