На сверкающем глиссере белом
     Мы заехали в каменный грот,
     И скала опрокинутым телом
     Заслонила от нас небосвод.
     Здесь, в подземном мерцающем зале,
     Над лагуной прозрачной воды,
     Мы и сами прозрачными стали,
     Как фигурки из тонкой слюды.
     И в большой кристаллической чаше,
     С удивлением глядя на нас,
     Отраженья неясные наши
     Засияли мильонами глаз.
     Словно вырвавшись вдруг из пучины,
     Стаи девушек с рыбьим хвостом
     И подобные крабам мужчины
     Оцепили наш глиссер кругом.
     Под великой одеждою моря,
     Подражая движеньям людей,
     Целый мир ликованья и горя
     Жил диковинной жизнью своей.
     Что-то там и рвалось, и кипело,
     И сплеталось, и снова рвалось,
     И скалы опрокинутой тело П
     робивало над нами насквозь.
     Но водитель нажал на педали,
     И опять мы, как будто во сне,
     Полетели из мира печали
     На высокой и легкой волне.
     Солнце в самом зените пылало,
     Пена скал заливала корму,
     И Таврида из моря вставала,
     Приближаясь к лицу твоему.

     На сверкающем глиссере белом
     Мы заехали в каменный грот,
     И скала опрокинутым телом
     Заслонила от нас небосвод.
     Здесь, в подземном мерцающем зале,
     Над лагуной прозрачной воды,
     Мы и сами прозрачными стали,
     Как фигурки из тонкой слюды.
     И в большой кристаллической чаше,
     С удивлением глядя на нас,
     Отраженья неясные наши
     Засияли мильонами глаз.
     Словно вырвавшись вдруг из пучины,
     Стаи девушек с рыбьим хвостом
     И подобные крабам мужчины
     Оцепили наш глиссер кругом.
     Под великой одеждою моря,
     Подражая движеньям людей,
     Целый мир ликованья и горя
     Жил диковинной жизнью своей.
     Что-то там и рвалось, и кипело,
     И сплеталось, и снова рвалось,
     И скалы опрокинутой тело П
     робивало над нами насквозь.
     Но водитель нажал на педали,
     И опять мы, как будто во сне,
     Полетели из мира печали
     На высокой и легкой волне.
     Солнце в самом зените пылало,
     Пена скал заливала корму,
     И Таврида из моря вставала,
     Приближаясь к лицу твоему.