Жилец земли, пятидесяти лет,
     Подобно всем счастливый и несчастный,
     Однажды я покинул этот свет
     И очутился в местности безгласной.
     Там человек едва существовал
     Последними остатками привычек,
     Но ничего уж больше не желал
     И не носил ни прозвищ он, ни кличек.
     Участник удивительной игры,
     Не вглядываясь в скученные лица,
     Я там ложился в дымные костры
     И поднимался, чтобы вновь ложиться.
     Я уплывал, я странствовал вдали,
     Безвольный, равнодушный, молчаливый,
     И тонкий свет исчезнувшей земли
     Отталкивал рукой неторопливой.
     Какой-то отголосок бытия
     Еще имел я для существованья,
     Но уж стремилась вся душа моя
     Стать не душой, но частью мирозданья.
     Там по пространству двигались ко мне
     Сплетения каких-то матерьялов,
     Мосты в необозримой вышине
     Висели над ущельями провалов.
     Я хорошо запомнил внешний вид
     Всех этих тел, плывущих из пространства:
     Сплетенье ферм, и выпуклости плит,
     И дикость первобытного убранства.
     Там тонкостей не видно и следа,
     Искусство форм там явно не в почете,
     И не заметно тягостен труда,
     Хотя весь мир в движенье и работе.
     И в поведенье тамошних властей
     Не видел я малейшего насилья,
     И сам, лишенный воли и страстей,
     Все то, что нужно, делал без усилья.
     Мне не было причины не хотеть,
     Как не было желания стремиться,
     И был готов я странствовать и впредь,
     Коль то могло на что-то пригодиться.
     Со мной бродил какой-то мальчуган,
     Болтал со мной о массе пустяковин.
     И даже он, похожий на туман,
     Был больше материален, чем духовен.
     Мы с мальчиком на озеро пошли,
     Он удочку куда-то вниз закинул
     И нечто, долетевшее с земли,
     Не торопясь, рукою отодвинул.