С опрокинутым в небо лицом,
     С головой непокрытой,
     Он торчит у ворот,
     Этот проклятый Богом старик.
     Целый день он поет,
     И напев его грустно-сердитый,
     Ударяя в сердца,
     Поражает прохожих на миг.
     А вокруг старика
     Молодые шумят поколенья.
     Расцветая в садах,
     Сумасшедшая стонет сирень.
     В белом гроте черемух
     По серебряным листьям растений
     Поднимается к небу
     Ослепительный день...
     Что ж ты плачешь, слепец?
     Что томишься напрасно весною?
     От надежды былой
     Уж давно не осталось следа.
     Черной бездны твоей
     Не укроешь весенней листвою,
     Полумертвых очей
     Не откроешь, увы, никогда.
     Да и вся твоя жизнь —
     Как большая привычная рана.
     Не любимец ты солнцу,
     И природе не родственник ты.
     Научился ты жить
     В глубине векового тумана,
     Научился смотреть
     В вековое лицо темноты...
     И боюсь я подумать,
     Что где-то у края природы
     Я такой же слепец
     С опрокинутым в небо лицом.
     Лишь во мраке души
     Наблюдаю я вешние воды,
     Собеседую с ними
     Только в горестном сердце моем.
     О, с каким я трудом
     Наблюдаю земные предметы,
     Весь в тумане привычек,
     Невнимательный, суетный, злой!
     Эти песни мои —
     Сколько раз они в мире пропеты!
     Где найти мне слова
     Для возвышенной песни живой?
     И куда ты влечешь меня,
     Темная грозная муза,
     По великим дорогам
     Необъятной отчизны моей?
     Никогда, никогда
     Не искал я с тобою союза,
     Никогда не хотел
     Подчиняться я власти твоей, —
     Ты сама меня выбрала,
     И сама ты мне душу пронзила,
     Ты сама указала мне
     На великое чудо земли...
     Пой же, старый слепец!
     Ночь подходит. Ночные светила,
     Повторяя тебя,
     Равнодушно сияют вдали.