В младенчестве я слышал много раз
     Полузабытый прадедов рассказ
     О книге сокровенной... За рекою
     Кровавый луч зари, бывало, чуть горит,
     Уж спать пора, уж белой пеленою
     С реки ползет туман и сердце леденит,
     Уж бедный мир, забыв свои страданья,
     Затихнул весь, и только вдалеке
     Кузнечик, маленький работник мирозданья,
     Все трудится, поет, не требуя вниманья,—
     Один, на непонятном языке...
     О тихий час, начало летней ночи!
     Деревья в сумерках. И возле темных хат
     Седые пахари, полузакрывши очи,
     На бревнах еле слышно говорят.
     И вижу я сквозь темноту ночную,
     Когда огонь над трубкой вспыхнет вдруг,
     То спутанную бороду седую,
     То жилы выпуклые истомленных рук.
     И слышу я знакомое сказанье,
     Как правда кривду вызвала на бой,
     Как одолела кривда, и крестьяне
     С тех пор живут обижены судьбой.
     Лишь далеко на океане-море,
     На белом камне, посредине вод,
     Сияет книга в золотом уборе,
     Лучами упираясь в небосвод.
     Та книга выпала из некой грозной тучи,
     Все буквы в ней цветами проросли,
     И в ней написана рукой судеб могучей
     Вся правда сокровенная земли.
     Но семь на ней повешено печатей,
     И семь зверей ту книгу стерегут,
     И велено до той поры молчать ей,
     Пока печати в бездну не спадут.
     А ночь горит над тихою землею,
     Дрожащим светом залиты поля,
     И высоко плывут над головою
     Туманные ночные тополя.
     Как сказка — мир. Сказания народа,
     Их мудрость темная, но милая вдвойне,
     Как эта древняя могучая природа,
     С младенчества запали в душу мне...
     Где ты, старик, рассказчик мой ночной?
     Мечтал ли ты о правде трудовой
     И верил ли в годину искупленья?
     Не знаю я... Ты умер, наг и сир,
     И над тобою, полные кипенья,
     Давно шумят иные поколенья,
     Угрюмый перестраивая мир.