Восходит солнце над Москвой,
     Старухи бегают с тоской:
     Куда, куда идти теперь?
     Уж Новый Быт стучится в дверь!
     Младенец, выхолен и крупен,
     Сидит в купели, как султан.
     Прекрасный поп поет, как бубен,
     Паникадилом осиян.
     Прабабка свечку зажигает,
     Младенец крепнет и мужает
     И вдруг, шагая через стол,
     Садится прямо в комсомол.
 
     И время двинулось быстрее,
     Стареет папенька-отец,
     И за окошками в аллее
     Играет сваха в бубенец.
     Ступни младенца стали шире,
     От стали ширится рука.
     Уж он сидит в большой квартире,
     Невесту держит за рукав.
     Приходит поп, тряся ногами,
     В ладошке мощи бережет,
     Благословить желает стенки,
     Невесте крестик подарить.
     «Увы, — сказал ему младенец, -
     Уйди, уйди, кудрявый поп,
     Я — новой жизни ополченец,
     Тебе ж один остался фоб!»
     Уж поп тихонько плакать хочет,
     Стоит на лестнице, бормочет,
     Не зная, чем себе помочь.
     Ужель идти из дома прочь?
 
     Но вот знакомые явились,
     Завод пропел: «Ура! Ура!»
     И Новый Быт, даруя милость,
     В тарелке держит осетра.
     Варенье, ложечкой носимо,
     Шипит и падает в боржом.
     Жених, проворен нестерпимо,
     К невесте лепится ужом.
     И председатель на отвале,
     Чете играя похвалу,
     Приносит в выборгском бокале
     Вино солдатское, халву,
     И, принимая красный спич,
     Сидит на столике Ильич.
 
     «Ура! Ура!» — поют заводы,
     Картошкой дым под небеса.
     И вот супруги, выпив соды,
     Сидят и чешут волоса.
     И стало все благоприятно:
     Явилась ночь, ушла обратно,
     И за окошком через миг
     Погасла свечка-пятерик.