[Кюхельбекеру]
 
                    В священной роще я видел прелестную
                    В одежде белой и с белою розою
                    На нежных персях, дыханьем легким
                                                Колеблемых;
 
                    Венок увядший, свирель семиствольная
                    И посох деву казали пастушкою;
                    Она сидела пред урною, из -
                                                ливающей
 
                    Источник светлый, дриад омовение, -
                    По плечам кудри, свиваяся, падали.
                    «Кто ты? - я думал, - откуда, гостья
                                                Небесная?
 
                    Не ты ли радость, любимица Зевсова?
                    Но ты уныла! Не ты ли Фантазия,
                    Подруга граций и муз, о небе
                                                Поющая?
 
                    Иль, может, призрак, душа отлученная
                    От нашей жизни, впоследнее слушаешь
                    И шепот листьев, и плеск и лепет
                                                Источника?»
 
                    Но взор желанья, на волны потупленный,
                    Но вера в счастье, беспечность невинности
                    В простых движеньях, в лице являясь,
                                                Прелестную
 
                    Моею звали сестрой по созданию.
                    Вдали за рощей и девы и юноши
                    Хвалили Вакха и в хороводах
                                                Кружилися;
 
                    Сатиры, фавны, в порывах неистовых,
                    Делили с ними земные веселия
                    И часто, в рощу вбежав, над девой
                                                Смеялися.
 
                    Она в молчаньи фиалки и лилии
                    В венок вплетала. О други, поверите ль,
                    Какое чудо в очах поэта
                                                Свершилося!
 
                    Еще восторги во мне не потухнули,
                    Священный ужас томит меня, волосы
                    Дрожат, я слышу, глаза не видят,
                                                Не движутся.
 
                    Вотще манила толпа, упоенная
                    И негой страсти и жизнию младости,
                    Во храм роскошный златой Киприды
                                                Невинную!
 
                    Она молчала, не зрела, не слушала!
                    Вдруг ужас, смертным доселе неведомый,
                    Погнал от рощи непосвященных,
                                                И амброю
 
                    Древа дохнули, запели пернатые,
                    Источник стихнул, и все обновилося,
                    Все отозвалось мне первым утром
                                                Создания,
 
                    Прекрасным мигом рожденья Кипридина
                    Из недр Фетиды, Олимпом ликующим,
                    Когда с улыбкой Зевес внимает
                                                Гармонии.
 
                    И ждал я чуда в священном безмолвии!
                    Вдруг дева с криком веселья воспрянула,
                    Лазурный облак под ней, расстлавшись,
                                                Заискрился,
 
                    Одежда ярким сияньем осыпалась,
                    К плечам прильнули крыле мотыльковые,
                    И Эрос [1] принял ее в объятья
                                                Бессмертные!
 
                    Все небо плескам созданья откликнулось,
                    Миры и солнца в гармонии поплыли,
                    И все познали Хаос улыбкой
                                                Разгнавшего,
 
                    Любовь, связь мира, дыханье бессмертия,
                    Тебя познали, начала не знающий,
                    О Эрос! счастье, воздатель чистой
                                                Невинности.
 
                    Ты видел в юной любовь непорочную,
                    Желанье неба, восторгов безоблачных,
                    Души, достойной делиться с нею
                                                Веселием;
 
                    И тщетно взором искал между смертными
                    Ты ей по сердцу и брата, и равного!
                    Вотще! Для неба цветет в сей жизни
                                                Небесное!
 
                    Метатель грома здесь сеет высокое,
                    Святое - музы, ты ж, дивной улыбкою
                    Миры создавший, - красу, невинность
                                                И радости!
 
                    Лишь ты небесный супруг непорочности!
                    С тобой слиявшись, она, упоенная,
                    В эфире скрылась! Тебя я славлю,
                                                Божественный.
 
      [1 Эрос  -  любовь,  первый  и  древнейший  бог  греческой  мифологии,
создатель  вселенной,  не  имеющий начала, и отец всех богов. Мы встречаем в
стихотворцах,  и  особенно  в  философах  Александрийской школы, другого еще
Эроса,  сына,  а  иногда брата Венеры Урании, бога чистой любви, которого не
должно  смешивать  с  Купидоном,  греческим  Приапом,  известным из творений
новейших  поэтов под названиями Амура, Эрота и Цихрепора. Здесь оба божества
слиты  в  одно, как то часто случается у поэтов греческих, например Гелиос и
Аполлон,  Немезида  и  Венера,  Немезида  и  Диана  нередко означают разных,
нередко одних и тех же богов и богинь. (Примеч. первой публикации. - Сост.)]