Я долго был в чужой стране,
     Дружин Днепра седой певец,
     И вдруг пришло на мысли мне
     К ним возвратиться наконец.
     Пришел -- с гуслями за спиной --
     Былую песню заиграл...
     Напрасно! -- князь земли родной
     Приказу ханскому внимал...
     В пустыни, где являлся враг,
     Понес я старую главу,
     И попирал мой каждый шаг
     Окровавленную траву.
     Сходились к брошенным костям
     Толпы зверей и птиц лесных,
     Затем что больше было там
     Число убитых, чем живых.
     Кто мог бы песню спеть одну?
     Отчаянным движеньем рук
     Задев дрожащую струну,
     Случалось, исторгал я звук;
     Но умирал так скоро он!
     И если б слышал сын цепей,
     То гибнущей свободы стон
     Не тронул бы его ушей.
     IV
     Вдруг кто-то у меня спросил:
     "Зачем я часто слезы лью,
     Где человек так вольно жил?
     О ком бренчу, о ком пою?"
     Пронзила эта речь меня --
     Надежд пропал последний рой,
     На землю гусли бросил я
     И молча раздавил ногой.