Я в море не искал таинственных Утопий,
     И в страны звезд иных не плавал, как Бальмонт,
     Но я любил блуждать по маленькой Европе,
     И всех ее морей я видел горизонт.

     Меж гор, где веет.дух красавицы Тамары,
     Я, юноша, топтал бессмертные снега;
     И сладостно впивал таврические чары,
     Целуя - Пушкиным святые берега!

     Как Вяземский, и я принес поклон Олаю,
     И взморья Рижского я исходил пески;
     И милой Эдды край я знаю, - грустно знаю:
     Его гранитам я доверил песнь тоски.

     Глазами жадными я всматривался долго
     В живую красоту моей родной земли;
     Зеркальным -озером меня ласкала Волга,
     Взнося - приют былых - Жигули.

     Страна Вергилия была желанна взорам:
     В Помпеи я вступал, как странник в отчий дом,
     Был снова римлянин, сходя на римский форум,
     Венецианский сон шептал мне о былом.

     И Альпы, что давно от лести лицемерной
     Устали, - мне свой блеск открыли в час зари:
     Я видел их в венцах, я видел - с высей Берна -
     Их, грустно меркнущих, как «падшие цари».

     Как вестник от друзей, пришел я в Пиренеи,
     И был понятен им мой северный язык;
     А я рукоплескал, когда, с огнем у шеи,
     На блещущий клинок бросался тупо бык.

     Качаясь на волнах, я Эльбы призрак серый
     Высматривал, тобой весь полн, Наполеон, -
     И, белой полночью скользя в тиши сквозь шхеры,
     Я зовам викингов внимал сквозь легкий сон;

     Громады пенные Атлантика надменно
     Бросала предо мной на груди смуглых скал;
     Но был так сладостен поющий неизменно
     Над тихим Мэларом чужих наяд хорал...

     На плоском берегу Голландии суровой
     Я наблюдал прилив, борьбу воды и дюн...
     И в тихих городах меня встречали снова
     Гальс - вечный весельчак, Рембрандт - седой вещун.

     Я слушал шум живой, крутящийся в Париже,
     Я полюбил его и гул, и блеск огней,
     Я забывал моря, и мне казались ближе
     Твои, о Лувр,

     Но в мирном Дрездене и в Мюнхене спесивом
     Я снова жил отрадной тишиной,
     И в Кельне был мой дух в предчувствии счастливом,
     Когда Рейн катился предо мной.

     Я помню простоту сурового Стефана,
     Стокгольм - озерных вод и «тихий» Амстердам,
     И «Сеп» у в глубине Милана,
     И вставший в темноте Кемпера гордый храм.

     О, мною помнятся - мной не забыты виды:
     Затихший Нюнесгейм! торжественный Кемпер!
     Далекий Каркасов! пленительное Лидо!..
     Я - жрец всех алтарей, служитель многих вер!

     Европа старая, вместившая так много
     Разнообразия, величий, красоты!
     Храм множества богов, храм нынешнего бога,
     Пока земля жива, нет, не исчезнешь ты!

     И пусть твои дворцы низвергнутся в пучины
     Седой Атлантики, как Город Шумных Вод, -
     Из глуби долетит твой зов, твой зов единый,
     В тысячелетия твой голос перейдет.

     Народам Азии, и вам, сынам Востока,
     И новым племенам Австралии и двух
     Америк, - светишь ты, немеркнущее око,
     Горишь ты, в старости не усыпленный дух!

     И я, твой меньший сын, и я, твой гость незваный.
     Я счастлив, что тебя в святыне видел я,
     Пусть крепнут, пусть цветут твои святые страны
     Во имя общего блаженства бытия!