Я зрел so сне, что будто умер я;
     Душа, не слыша на себе оков
     Телесных, рассмотреть могла б яснее
     Весь мир -- но было ей не до того;
     Боязненное чувство занимало
     Ее; я мчался без дорог; пред мною
     Не серое, не голубое небо
     (И мнилося, не небо было то,
     А тусклое, бездушное пространство)
     Виднелось; и ничто вокруг меня
     Различных теней кинуть не могло,
     Которые по нем мелькали;
     И два противных диких звуков,
     Два отголоска целыя природы,
     Боролися -- и ни один из них
     Не мог назваться побежденным. Страх
     Припомнить жизни гнусные деянья
     Иль о добре свершенном возгордиться
     Мешал мне мыслить; и летел, летел я
     Далеко без желания и цели --
     И встретился мне светозарный ангел;
     И так, сверкнувши взором, мне сказал:
     "Сын праха -- ты грешил -- и наказанье
     Должно тебя постигнуть, как других:
     Спустись на землю -- где твой труп
     Зарыт; ступай и там живи, и жди,
     Пока придет спаситель -- и молись...
     Молись-страдай... и выстрадай прощенье..."
     И снова я увидел край земной;
     Досадой вид его меня наполнил,
     И боль душевных ран, на краткий миг
     Лишь заглушенная боязнью, с новой силой
     Огнем отчаянья возобновилась;
     И (странно мне), когда увидел ту,
     Которую любил так сильно прежде,
     Я чувствовал один холодный трепет
     Досады горькой -- и толпа друзей
     Ликующих меня не удержала,
     С презрением на кубки я взглянул,
     Где грех с вином кипел, -- воспоминанье
     В меня впилось когтями, -- я вздохнул,
     Так глубоко, как только может мертвый --
     И полетел к своей могиле. Ах!
     Как беден тот, кто видит, наконец,
     Свое ничтожество и в чьих глазах
     Все, для чего трудился долго он, --
     На воздух разлетелось...
     И я сошел в темницу, узкий гроб,
     Где гнил мой труп, -- и там остался я;
     Здесь кость была уже видна -- здесь мясо
     Кусками синее висело -- жилы там
     Я примечал с засохшею в них кровью...
     С отчаяньем сидел я и взирал,
     Как быстро насекомые роились
     И поедали жадно свою пищу;
     Червяк то выползал из впадин глаз,
     То вновь скрывался в безобразный череп,
     И каждое его движенье
     Меня терзало судорожной болью.
     Я должен был смотреть на гибель друга, .
     Так долго жившего с моей душою,
     Последнего, единственного друга,
     Делившего ее земные муки, --
     И я помочь ему желал -- но тщетно --
     Уничтоженья быстрые следы
     Текли по нем -- и черви умножались;
     Они дрались за пищу остальную
     И смрадную сырую кожу грызли,
     Остались кости -- и они исчезли;
     В гробу был прах... и больше ничего...
     Одною полон мрачною заботой,
     Я припадал на бренные останки,
     Стараясь их дыханием согреть...
     О, сколько б я тогда отдал земных
     Блаженств, чтоб хоть одну -- одну минуту
     Почувствовать в них теплоту. Напрасно,
     Они остались хладны -- хладны -- как презренье!
     Тогда я бросил дикие проклятья
     На моего отца и мать, на всех людей, --
     И мне блеснула мысль: (творенье ада)
     Что, если время совершит свой круг
     И погрузится в вечность невозвратно,
     И ничего меня не успокоит,
     И не придут сюда простить меня?..
     И я хотел изречь хулы на небо --
     Хотел сказать: .......
     Но голос замер мой -- и я проснулся.