«Мне первым мужем был купец богатый,
     Вторым поэт, а третьим жалкий мим,
     Четвертым консул, ныне евнух пятый,
     Но кесарь сам меня сосватал с ним.

     Меня любил империи владыка,
     Но мне был люб один нубийский раб,
     Не жду над гробом: «casta et pudica»,
     Для многих пояс мой был слишком слаб.

     Но ты, мой друг, мизиец мой стыдливый!
     Навек, навек тебе я предана.
     Не верь, дитя, что женщины все лживы:
     Меж ними верная нашлась одна!»

     Так говорила, не дыша, бледнея,
     Матрона Лидия, как в смутном сне,
     Забыв, что вся взволнована Помпея,
     Что над Везувием лазурь в огне.

     Когда ж без сил любовники застыли
     И покорил их необорный сон,
     На город пали груды серой пыли,
     И город был под пеплом погребен.

     Века прошли; и, как из алчной пасти,
     Мы вырвали былое из земли.
     И двое тел, как знак бессмертной страсти,
     Нетленными в объятиях нашли.

     Поставьте выше памятник священный,
     Живое изваянье вечных тел,
     Чтоб память не угасла во вселенной
     О страсти, перешедшей за предел!