Терек воет, дик и злобен,
     Меж утесистых громад,
     Буре плач его подобен,
     Слезы брызгами летят.
     Но, по степи разбегаясь,
     Он лукавый принял вид
     И, приветливо ласкаясь,
     Морю Каспию журчит:
     "Расступись, о старец море,
     Дай приют моей волне!
     Погулял я на просторе,
     Отдохнуть пора бы мне.
     Я родился у Казбека,
     Вскормлен грудью облаков,
     С чуждой властью человека
     Вечно спорить был готов.
     Я, сынам твоим в забаву,
     Разорил родной Дарьял

     И валунов им, на славу,
     Стадо целое пригнал".
     Но, склонясь на мягкий берег,
     Каспий стихнул, будто спит,
     И опять, ласкаясь, Терек
     Старцу на ухо журчит:
     "Я привез тебе гостинец!
     То гостинец не простой:
     С поля битвы кабардинец,
     Кабардинец удалой.
     Он в кольчуге драгоценной,
     В налокотниках стальных:
     Из Корана стих священный
     Писан золотом на них.
     Он угрюмо сдвинул брови,

     И усов его края
     Обагрила знойной крови
     Благородная струя;

     Взор открытый, безответный,
     Полон старою враждой;
     По затылку чуб заветный
     Вьется черною космой".
     Но, склонясь на мягкий берег,
     Каспий дремлет и молчит;
     И, волнуясь, буйный Терек
     Старцу снова говорит:
     "Слушай, дядя: дар бесценный!
     Что другие все дары?
     Но его от всей вселенной
     Я таил до сей поры.
     Я примчу к тебе с волнами
     Труп казачки молодой,
     С темно-бледными плечами,
     С светло-русою косой.
     Грустен лик ее туманный,
     Взор так тихо, сладко спит,
     А на грудь из малой раны
     Струйка алая бежит.
     По красотке молодице
     Не тоскует над рекой
     Лишь один во всей станице
     Казачина гребенской.
     Оседлал он вороного,
     И в горах, в ночном бою,
     На кинжал чеченца злого
     Сложит голову свою".
     Замолчал поток сердитый,
     И над ним, как снег бела,
     Голова с косой размытой,
     Колыхался, всплыла.
     И старик во блеске власти
     Встал, могучий, как гроза,
     И оделись влагой страсти
     Темно-синие глаза.
     Он взыграл, веселья полный,
     И в объятия свои
     Набегающие волны
     Принял с ропотом любви.