Слушай, Анни,
           твое дыханье,
трепет рук,
          и изгибы губ,
и волос твоих
            колыханье
я, как давний сон,
               берегу.
Эти лица,
        и те,
            и те,-
им
  хоть сто,
          хоть тысячу лет скости,-
не сравнять с твоим
                 в простоте,
в прямоте
        и в суровой детскости.
Можно
     астрой в глазах пестреться,
можно
     ветром в росе свистеть,
но в каких
          человеческих средствах
быть собой
          всегда и везде?!
Ты проходишь
          горя и беды,
как проходит игла
               сквозь ткань...
Как выдерживаешь
               ты это?
Как слеза у тебя
               редка?!
Не в любовном
            пылу и тряске
я приметил
          крепость твою.
Я узнал,
       что ни пыль,
               ни дрязги
к этой коже
          не пристают.
И когда
      я ломлю твои руки
и клоню
     твоей воли стан,
ты кричишь,
          как кричат во вьюге
лебедя,
     от стаи отстав...