автор текста Евгений Нефёдов
перепечатка материалов возможна только с письменного разрешения редакции

Человек человеку — волк (из истории фильмов ужасов про оборотней)

Почему образ оборотня столь обожаем широкой публикой и, соответственно, притягателен для кинематографистов? На сегодняшний день насчитывается, по самым скромным оценкам, порядка 350 фильмов про вервульфов, а масштабная голливудская постановка с названием «Человек-волк» призвана, очевидно, отдать дань традиции, в соответствии с которой Голливуд по меньшей мере раз в десятилетие выпускает «официальное» произведение на обозначенную тему. Остановимся на любопытном явлении подробнее.

Как и в случае с вампирами, которые, надо полагать, отнюдь не вдруг становятся частыми соперниками и/или единомышленниками оборотней, этот образ был придуман вовсе не служителями «седьмой музы». Напротив, здесь можно смело говорить об архетипах или во всяком случае – об уходе корнями в глубокую древность, в фольклорную основу, что, к слову, кинематограф также отразил. Вспомним хотя бы несколько версий (в частности, француза Жана Кокто и диснеевцев Гэри Трусдейла и Кирка Уайза) замечательной сказки мадам Лепренс ДеБомон «Красавица и чудовище»: принц, несущий проклятие, обращённый в чудовище, вынужден завоёвывать сердце привлекательной девушки – иначе ему не вернуться в человеческое обличие. В более дерзком, как бы фрейдистском и не лишённом сатирических ноток варианте ситуация обыграна Валерианом Боровчиком в «Звере» /1975/. А уж мимолётного упоминания об оборотнях режиссёрами, снимающими сказки или кинофантазии, вообще несть числа: «Обыкновенное чудо» /1978/¹, «Бесконечная истории» /1984/, «Крупная рыба» /2003/…

Первые попытки подступиться к теме всерьёз относятся ещё к периоду «великого немого» – в качестве примера часто приводят картину «Волчица» /1913/, кстати, долгие годы являвшуюся единственным фильмом ужасов, снятым в Италии. Однако заложение традиции как таковое состоялось двумя десятилетиями позже: сначала в «Оборотне Лондона» /1936/, но в первую очередь – в «Человеке-волке» /1941/. Лон Чейни-мл. воплотил канонический образ человека, с наступлением полнолуния превращающегося в огромного волка – обросшего шерстью, с клыками и когтями, а главное, с непреодолимым чувством голода, необоримой тягой к убийству. Разумеется, тогда показали высокий класс художники по гриму, а мастерски применённый монтаж, в том числе внутрикадровый, заставлял публику содрогаться от самого процесса – болезненной, неприятной трансформации организма. И всё-таки основная заслуга актёра и режиссёра заключалась в верно угаданном и переданном внутреннем конфликте персонажа. Это именно проклятие, от которого больше всех страдает сам несчастный человек-волк, оказывающийся не в состоянии превозмочь звериную натуру и, как следствие, предотвратить приступы.

Фильм не был основан на литературном произведении, но надолго ввёл в кинематографический обиход расхожий образ – наряду с теми, что были рождены мрачной фантазией Мэри Шелли, Брэма Стокера, Роберта Льюиса Стивенсона. Помимо американских режиссёров моду подхватили их коллеги из ряда других стран. Особенно отличились, на мой взгляд, мастера британской студии Hammer, выпустившие «Проклятие оборотня» /1961/, погруженное в изысканную викторианскую атмосферу, а кроме того, отмеченное нетривиальной игрой Оливера Рида, выбравшего иную стратегию, чем Чейни-мл. Заслуживают упоминания и испанцы («Чудовища ужаса» /1970/, «Фурия человека-волка» /1972/).

И всё-таки подлинный расцвет тема пережила чуть позже – в начале 1980-х. Зачинателем новой моды по праву считается Джо Данте, чей «Вой» /1981/ стал синонимом всего направления картин об оборотнях. Главное, чем поразил «независимый» режиссёр, – резко возросший уровень специальных эффектов, позволяющих без всякого отражённого действия показать завораживающий, пугающий процесс превращения человека в волка, когда не просто, скажем, покрывается шерстью тело, но и преображается скелет: удлиняются кости, радикально меняет форму череп, растут клыки. И ещё картина завершается на пронзительной и мрачной ноте – обвинении обывательскому безразличию… Альтернативный подход продемонстрировал Майкл Уодли, в ленте «Волки» /1981/ постаравшийся представить мир как бы с обеих точек зрения: человека, осознающего, что в городе творится неладное, и самих волков, вышедших на охоту в каменные джунгли.

Ещё существеннее лепту внёс Джон Лэндис. В «Американском оборотне в Лондоне» /1981/ он лишь выказал небольшую иронию по поводу типичных драматургическо-психологических конфликтов в родственных фильмах ужасов². Зато видеоклип «Триллер» /1983/ с участием Майкла Джексона был справедливо расценён в качестве прорыва в области музыкального видео, но и одновременно – высказыванием на обозначенную тему, чрезвычайно характерным для своего времени. Мотив оборотничества послужил особого рода выражением постмодернистской эстетики, строящейся на непостоянстве, смене обличий (да и сущности!), столкновении разных контекстов. Неверие в людей-волков ещё не гарантирует, что ты не станешь (или не являешься) одним из них!

Таким образом, был сделан задел на въедливое, философское осмысление проблематики. Следом ирландец Нил Джордан вывел лейтмотивом собственного произведения («В компании волков» /1984/) тезис «Самый страшный волк волосат изнутри», намекая на желание исследовать вопрос в психоаналитическом ключе. Майк Николс («Волк» /1994/) использовал ситуацию как предлог для сатирического выпада в адрес рано постаревших, закосневших душой «яппи», одновременно – сделав ставку не на грим и визуальные эффекты, а на искусство перевоплощения, коим в совершенстве владеет Джек Николсон. Заметным явлением стала, несомненно, и канадская трилогия /2000-04/ про Джинджер, срывающуюся с цепи, любопытная не только точностью психологических наблюдений, но и в жанровом отношении – как скрещение элементов подростковой драмы и фильма ужасов. В картине поражает та тщательность и… непосредственность, с какой сама девушка (по сути, ещё девочка) фиксирует жуткие метаморфозы, происходящие с её телом и сознанием. Наконец, авторы «Крови и шоколада» /2007/ настойчивее, чем предшественники, заговорили как о возможной причине оборотничества о ликантропии – психическом расстройстве, при котором человек считает себя волком.

Картина оказалась бы неполной без упоминания, по сути, самостоятельного направления – многочисленных пародийных или просто комедийных произведений. Собственно, к этому были близки некоторые авторы, упомянутые выше (тот же Лэндис). Но постановщики таких лент, как «Бад Эббот, Лу Костелло встречают Франкенштейна» /1944/, «Полная луна в вышине» /1981/, «Трансильвания 6-5000» /1985/, дилогия «Волчонок» /1985-87/³ всё-таки более однозначно и последовательно смеялись над человеком-волком, внушавшим трепет впечатлительной аудитории. Успешно ввели образ в тотально «трэшевую» эстетику «Грайндхауза» /2007/ и Роберт Родригес с Квентином Тарантино.

Одним словом, образ оборотня закрепился на экране настолько прочно и надолго, что это уже никого не удивляет. Свидетельством наивысшего признания «седьмого искусства» можно расценивать, пожалуй, настойчивое стремление режиссёров не забывать вервульфа всякий раз, когда устраивается кровавый пир чудовищ. В мультфильме «Вечеринка сумасшедших монстров?» /1967/ как раз нашла отражение (в пародийном ключе) типичная ситуация, когда бедный человек волею случая попадает как кур в ощип, случайно забредя в какой-нибудь «замок Франкенштейна» или «дом ужасов доктора Террора». Причём особо «тёплые» отношения у оборотней традиционно складывались, как отмечено выше, с вампирами, которые вроде бы не должны относиться враждебно к существам, по сути, родственным, ибо также одержимы непреодолимой и нестерпимой жаждой. Однако режиссёры прозорливо усмотрели здесь потенциал для… конкуренции, в том числе – принимающей форму войны вплоть до взаимного истребления. Наиболее последовательно и всесторонне подошли к вопросу, бесспорно, создатели цикла «Другой мир»⁴, придумавшие (и продумавшие!) конфликт в деталях, с подробной характеристикой всех этапов сложной эволюции. Согласно новой мифологии, вампиры и оборотни являются потомками одного существа, однако в силу разных обстоятельств (неравноценности физических и интеллектуальных данных, неукрощённых амбиций и т.д.) издавна, в тайне от человечества враждуют друг с другом. Но однажды другой, подпольный мир должен кардинально измениться…

Итак, каков же он, экранный человек-волк? Всецело принадлежит нечисти, даже если в дневное время практически не выделяется среди обычных людей. Как правило, страдает от собственного бессилия – неспособности предотвратить мучительные и отвратительные трансформации тела и разума, хотя это и дарует определённые возможности. Наконец, как бы ни сопротивлялось сознание, на подспудном уровне верит, что натура у него – волчья. Что и говорить, выразительный портрет написал кинематограф за сто с лишним лет своего существования! Его-то и постарался обобщить актёр Бенисио Дель Торо, смотрящийся в облачении человека-волка вполне органично и убедительно.


__________
1 – Правда, герой Александра Абдулова превращался в медведя, а не в волка.
2 – Хотя уровень грима и специальных эффектов, пожалуй, даже превзошёл дантовский.
3 – Заглавную роль весело исполнил кумир тинэйджеров Майкл Дж. Фокс.
4 – Хотя со временем инициативу, возможно, перехватят авторы другого киносериала, «Сумерки».