автор текста Евгений Нефёдов
перепечатка материалов возможна только с письменного разрешения редакции

Ангелы, демоны и несовершенный человек: христианские мотивы в кинематографе

В феноменальном успехе книг Дэна Брауна, который априори гарантировал повышенный интерес к экранизации «Ангелов и демонов», есть один момент, который, пожалуй, не смогут не признать положительным даже яростные противники авторов. Знакомясь с произведениями, массовые читатели и, соответственно, зрители вынуждены задумываться над самим феноменом христианства. Тем более что в «Коде Да Винчи» авторы обрушивались на адептов одной из мировых религий с острой критикой, в «сиквеле» же – постарались проявить толерантность… А какой вообще образ приверженцев и институтов святой католической церкви создавали (и продолжают создавать!) на экране кинематографисты?

Если рассматривать вопрос в исторической перспективе, то католическая ветвь христианства привлекала служителей «седьмой музы» преимущественно в нескольких, наиболее выигрышных своих аспектах. Первой и самой распространённой разновидностью являлись, вне всякого сомнения, работы, посвящённые личности и жизненному пути Иисуса Христа. В подавляющем большинстве эти произведения, начиная с первых зарисовок Жоржа Мельеса и заканчивая, допустим, величественным мини-сериалом Франко Дзефирелли, снятым по заказу Ватикана, довольствовавлись иллюстрированием Евангелия – правда, разной степени детализации и точности. А наибольший резонанс закономерно вызывали фильмы с ярко выраженной, авторской точкой зрения, зачастую далёкие от канона и даже спорные. Здесь отметились и Роберт Вине, придавший истории экспрессионистское звучание, и Пьер Паоло Пазолини, представивший Иисуса первым революционером, защитником слабых и угнетённых, и Мартин Скорсезе, сосредоточивший внимание на искушении мессии, и язвительные «монтипайтоновцы» с их житием Брайана… Даже Андрей Тарковский в сценах «Андрея Рублёва». Сложно забыть и опыт Мела Гибсона, показавшего страсти Христовы во всех натуралистичных подробностях.

Не менее перспективным направлением оказались, как свидетельствует практика, т.н. постановочные боевики на библейском материале. Удачную формулу, опираясь на опыт ранних (1910-х годов) итальянских «пеплумов», изобрёл Сесиль Блаунт Де Милль ещё в период «великого немого». На секрете, сводящемся к сотворению величественного зрелища при обязательном привнесении (цитата!) «секса и религии», т.е. эротики и страстного христианского пафоса, держатся практически все лучшие работы мастера. И обе версии «Десяти заповедей», и «Знак креста», и «Самсон и Далила». К 1950-м годам Голливуд широко взял метод на вооружение, одарив такими суперколоссами, как «Багряница» /1953/ и «Бен Гур» /1959/. Позже религиозный пафос изрядно поостыл – и проявлялся крайне редко, например, в традиционно католической Польше («Камо грядеши» /2001/ Ежи Кавалеровича).

Нельзя обойти молчанием и специфическое использование христианских мотивов – в разного рода фильмах ужасов, триллерах, наконец, детективах, к каким относится и дилогия по мотивам книг Дэна Брауна. Сложились целые поджанры, допустим, в отношении того, каким образом состоится предрекаемое в Откровении Иоанна Богослова пришествие Антихриста. Непревзойдённой вершиной здесь по-прежнему остаётся «Ребёнок Розмари» /1968/, но с Романом Поланским пытались спорить многие. От Ричард Доннера, придавшего событиям политический окрас, до Питера Хайамса, «натравившего» на Князя Тьмы самого Арнольда Шварценеггера. Более частным случаем представляются картины об одержимых бесами, хотя и здесь есть свои шедевры («Мать Иоанна от ангелов» /1961/). Нередко встречаются и образы священников в картинах про вампиров. Впрочем, бывают и совсем исключения – вроде острой антиклерикальной сатиры «Догма» /1999/ Кевина Смита или эстетского исторического детектива «Имя Розы» /1986/ Жан-Жака Анно, по роману Умберто Эко.

И всё-таки брауновская проза и, как следствие, её кинематографические адаптации ближе к немногим, но, на мой взгляд, очень важным кинокартинам, пытающимся осмыслить значение христианства, и католицизма в частности, для современного общества в целом. Какие фильмы имеются в виду? В первую очередь знатоки кинематографа назовут, несомненно, имена классиков – авторов выдающихся философско-религиозных притч, иногда одаривающих прозрениями не хуже трудов мыслителей масштаба Людвига Фейербаха!

Так, творчество Робера Брессона, особенно – утончённое прочтение прозы Жоржа Бернаноса («Дневник сельского священника» /1951/, «Мушетт» /1967/), проникнуто удивительным чувством трансцендентного, готовностью к духовному подвигу, на который способен истинно религиозный человек. К французскому режиссёру близок его датский коллега Карл Теодор Дрейер, обессмертивший себя «Страстями Жанны Д’Арк» – об Орлеанской деве, кстати, причисленной к лику святых. В 1940-50-е он завораживающе раскрыл такие разные аспекты религиозной тематики, как деятельность святой инквизиции по борьбе с ведьмами («День гнева» /1943/) и… чудо животворящего Слова. Любопытно, что примерно тогда же, в 1957-м, швед Ингмар Бергман удалился в средние века и углубился в дебри христианской символики, представив своё, гипотетическое видение библейского Апокалипсиса – точнее, того фрагмента, что следует за разломом седьмой печати.

Если к поискам вышеперечисленных авторов церковь относилась в целом почтительно, то ещё один незаурядный кинорежиссёр, Луис Бунюэль, оказался включён в «почётный» список главных идеологических врагов Ватикана. В экранных житиях святых Назарина, Виридианы, Симеона-пустынника, в «Млечном пути», посвящённом истории ересей (!), он позволял себе острые антиклерикальные выпады. Но что ещё хуже – раскрывал высокие, да человеческие, слишком человеческие устремления даже лучших священнослужителей, вступавшие в непримиримое противоречие с предписаниями Церкви. Особенно поражает судьба Симеона, чьи уникальные, воистину сверхчеловеческие способности пропадают, по сути, впустую.

Справедливости ради не могу не отметить, что от европейских интеллектуалов стараются не отставать и заокеанские художники. Достаточно вспомнить такие названия, как «Католики» /1973/¹, «И спотыкается бегущий» /1979/, «Любовь масс» /1984/. Из недавних достижений можно привести «Преступления отца Амалио» /2002/ и «Сомнение» /2008/, пусть затрагивающие – весьма щекотливые вопросы. Удивили и метаморфозы Клинта Иствуда, вдруг выразившего на склоне лет своё признание служителям культа.

Быстрый, не идеальный и уж точно – не исчерпывающий в плане возможной классификации обзор должен помочь понять тот сложный, постоянно эволюционирующий контекст своеобразного броуновского (брауновского) движения, заметно усилившегося благодаря «Ангелам и демонам». Впрочем, главным в любом случае остаётся готовность сохранять веру, как советовали авторы одного весёлого и неглупого фильма!
__________
1 – Правда, режиссёр Джек Голд – англичанин.