Интересно, есть ли такие детективы, которые были бы равны по силе английским? Точнее, даже не так — есть ли какие-то тенденции в жанре детектива, которые были бы способны перебить традицию классического английского детектива 30-70х годов? Многие хотели; получалось лишь у некоторых — и то эти примеры являются, скорее, эпизодическими исключениями из правил, к тому же зачастую связанных с жанрами иного типа — например, фэнтази, или психологической драмы. То есть когда на первый план выходит не интеллектуальная игра, позволяющая найти преступника, но какие-то иные аспекты произведения. Ну и, конечно, вдобавок к этому — эксперименты в прозе, привнесенные «новым романом», не могли не сказаться, в частности, и на детективе — ведь, несмотря на некоторую коммерциолизованность, это такой же литературный жанр, и он так же зависит от общих тенденций, как и литература более высшего порядка…

Однако всё равно основы жанра, составленные в конце XIX — начале ХХ века никуда не делись, и, более того, по-прежнему являются решающими; и в связи с этим нет ничего удивительного, что именно англичане сильны в создании детективных и около-детективных произведений.

И, пожалуй, ярче всего в английском и почти английском кинематографе детектив представлен фильмами Хичкока, в частности «Верёвкой» (да, снят он был уже в Америке; но тем не менее те или иные черты английской повествовательной кино-традиции будут проявляться в творчестве Хичкока до конца жизни).

«Верёвка» — это пример достаточно редкого детектива от лица преступника; нет, это сейчас таких произведений навалом, тогда же их было совсем не так и много. В особенности в кино, где такой детектив постепенно приобретал более драматические черты — и, надо признать, «Верёвка» этого не избежала. По сути, это даже не сколько история об убийстве как таковом, сколько об ответственности за свои слова и действия, и поведении людей в экстремальной ситуации. И это действительно больше драма, по крайней мере со стороны Брендона и Филиппа — причем драма между ними самими в первую очередь. Их поведение бесит их с большей силой, нежели какие-то случающиеся с ними обстоятельства: Филипп ненавидит Брендона, что тот хорохорится предметом своих деяний и постоянно возвращает его память к случившемуся, Брендон справедливо опасается, что Филипп своим беспокойством, своим нежеланием думать о произошедшем может их выдать. И эти напряженные отношения не менее наэлектризованы, чем ожидание пришедших к ним гостей одного-единственного человека — как раз того, кто уже не придёт… Пусть и находится он в этом здании.

Что в особенности поражает в фильме, так это монтаж. На самом деле даже удивительно, что фильм не номинировали на «Оскар» за лучшую монтажную работу — всё снято одним кадром, одним планом! Камера постоянно движется, фокус постоянно меняется, а монтажные склейки умело замаскированы под уход в «тень». Это-то и создает необходимое настроение — как будто бы зритель человек, который всё это время находится в этом здании, вместе с героями — до вечеринки, во время и после неё. Да, это же, в свою очередь, порождает удивительную сценичность фильма — но, в конце концов, он поставлен по пьесе, и это должно было выражаться хоть как-то…

«Верёвка» — это произведение, пожалуй, идеальное демонстрирующее опасность оскаруайльдовского подхода к жизни. Не ницшеанского, нет. Фридрих Ницше полагал своего сверхчеловека несколько иначе, чем это делают герои фильма: их-то ход мыслей удивительно совпадают с выводами лорда Генри в «Дориане Грее»… да и вообще философии Оскара Уайльда до того, как он попал в тюрьму. И фильм замечательно доказывает, чем она привлекательна и чем может быть опасна.

Ну и, конечно же, целый пласт других, всяких-разных смыслов; но описывать их — долгая и неблагодарная задача. По крайней мере для человека, не являющегося хичкоковедом.