Диснеевская «Алиса в Стране Чудес» — одна из известнейших экранизаций Льюиса Кэрролла (Лютвиджа Доджсона). Однако эта яркая, музыкальная и по-детски оформленная история не была принята: дети ее отвергли, а критики в большинстве своем проигнорировали. Виной тому стал не неудачный визуальный ряд, а сам кэрролловский сюжет, который вообще мало нравится не английским детям.

Говоря о сюжете «Алисы», нельзя не отметить, что он самобытен. Принадлежа к жанру сказок, эта история ломает все привычные стереотипы Иван-царевичей, Белоснежек, наивных принцесс и злых Кощеев. В основу свей книги математик Кэрролл положил взрослые размышления о мире, преобразованные в детскую форму. Таким образом, якобы детская история, созданная взрослым для взрослых, находится на едва различимой грани групповой принадлежности. Именно это объясняет те детские неудачи, которые сопутствуют многим экранизированным «Алисам».

В СССР Ефрем Пружанский в начале 80-х поставил два фильма про Алису, благодаря чему на советском экране появился самый сюрреалистический мультфильм, после просмотра которого детишкам по-настоящему становилась страшно, страшно не столько от суперспецифических дизайнов, сколько от мрачного и беспрецедентно угнетающего сюжета, резко отличающегося от всего остального мультфонда того времени.

Чуть позже, в 88-ом году, чех-сюрреалист Ян Шванкмайер также ставит свою «Алису», делая ее еще более «напряжной»: юная героиня в его картине то живое существо, то кукла в коробке, коробка – ящик письменного стола, он оказывается в другом ящике, а тот в третьем (Фрейлих С. И. Теория кино: от Эйзенштейна до Тарковского. -2-е изд. -М. :Академический Проект, 2002. -С. 201).

Как видим, примеры наглядно демонстрируют явную сюрреалистическую направленность Кэрролла, а посему напрашивается вопрос: зачем же экранизировать его «сказку» для детей, если в ее основе лежит далекая от детского ума тема сюрреализма, причем в ярко выраженной форме. Дети любят нечто простое и ясное, вроде истории «Ну, погоди! ».

Но, так или иначе, а вернемся к диснеевской «Алисе». Конечно, она далека от «Алисы» Пружанского, и уж тем более от «Алисы» Шванкмайера, но, тем не менее, это все та же история Льюиса Кэрролла. С его фантасмагорической атмосферой, с постоянными каламбурами, превращениями и антихаризматическими персонажами. Даже диснеевская кисть не смогла убрать пугающую ауру Чеширского кота или откровенно безумное поведение Мартовского зайца и Сумасшедший шляпника. Все персонажи «Алисы», как их не нарисуй, странны, странна и сама Алиса. Смотря на героев и слушая их речи, ощущаешь себя посетителем не Страны Чудес, а самого настоящего сумасшедшего дома, в котором, чем страннее себя ведут пациенты, тем логичнее их поведение. И нормально себя чувствовать в таком месте могут только пациенты, но никак не посетители, читай зрители.