Очередная французская «жесть», как она есть. Европейская «чернуха» не отстаёт от российской, очередное пугалово для иммигрантов — не ходите дети в Париж: там бьют и сношают, там помойка, все живут и передвигаются в подземельях (метро, переходы, гей-клубы).

Все традиции жанра «низкобюджетное культовое кино для фестиваля» соблюдены. В первую очередь экономия на операторе и освещении: похоже, что съёмками занимается подвернувшийся клиент клуба «Ректум», педераст в хорошем и плохом смысле, бегающий за актёрами с трясущейся наладонной miniDV камерой. Все настолько темно и дёрганно, что видимо напутали даже краткое содержание на «Word-Art»:
<<Поссорившись со своим бывшим мужем Маркусом (Венсан Кассель), Алекс (Моника Беллуччи) ушла с вечеринки и отправилась домой. … Маркус и нынешний любовник Алекс Пьер (Альбер Дюпонтель) - решают покарать насильника собственными руками… >>

Бывший муж конечно Пьер, а нынешний любовник — Маркус. Впрочем, один хрен. Выдам еще один секрет Полишинеля — в фильме развернута хронология событий, но развернута не так заумно, как в «Memento», а аккуратно-линейно — в каждый момент понимаешь, что самая задница уже позади (т.е. в будущем), дальше будет лучше и спокойней, можно есть попкорн и пить боржом.

Фильм начинается с совершенно Сорокинского диалога пары старых уродов, на тему «хорошо ли иттить своих дочерей» (запекать и есть их не догадались однако, см. «Сорокин:Настя», явно ограниченные люди), с моралью «все нормально, преступлений нет, есть только поступки». Взбодрив таким образом неподготовленного зрителя, камера вылетает во двор, где наблюдается явный шухер с агрессивными гомосеками и выводящей/выносящей из подвала главных героев полицией. Щелчок в прошлое — и мы оказываемся в первом ключевом эпизоде: «я мщу и мстя моя ужастна». Герой под низкочастотную вибрацию мечется по подземелью с уродами и одно только слово твердит «Глиста знаешь? Где Глист, бл@? Может ты Глист?». Уроды откровенно над ним глумятся — понятно, где может быть глист. В результате герой срывается на одного из гоблинов, но не тут то было — гей-гоблин при моральной поддержке болельщиков в два прихлопа ломает герою руку, и в два притопа обездвиживает и заголяет зад, явно не для того, чтобы сделать укол или отшлёпать. Неизбежное Анальное Насилие прерывается появлениям Героя-2 с огнетушителем, которым он разделывает гоблина в полное мясо (судя по фильмам у меня чёткое ощущение, что огнетушителями, как и подушками безопасности убито больше людей, чем спасено). Немедленно возникают мысли, тянущие на мораль фильма: «так дела не делаются» или «месть это блюдо, которое подают холодным». Добавим — и готовым. Вспоминается непревзойдённая отечественная классика — «Брат», где герой долго-долго строгал обрез и смертельную дробь, а общение с уродами заняло меньше десяти секунд — выстрел, «всем лежать, мордой в пол», выстрел.

Дальше перемотка назад ускоряется, короткие блоки показывают метания нашего героев в поисках сутенёра-гомосека-солитёра, и наконец доезжаем до второго ключевого эпизода, гвоздя программы — да, режиссер не обманул, обломав первое Анальное Насилие, он преподносит страждущему зрителю ещё одно завершённое десятиминутное Анальное Насилие в багровых тонах. Причём гомосексуалистом и над женщиной (не знаю, возможно ли это или это фантастика). Здесь, те кто напрягал зрение и кому еще не отшибло память, могут таки убедится, что показанная будущая мстя прошла не по адресу, хотя и близко — насильник aka «глист-нюхатель» стоял рядом с забитым гоблином. «Упс... промашка вышла». Тут зритель очередной раз ухмыляется: «ну Семён Семеныч...», «так дела не делаются», «надо было меньше пить и нюхать» — действительно, у героев было полно возможностей решить вопрос с Глистом — и сдать прямые улики полиции, и дать денег уличным бандитам-контроллерам, и просто проспаться и вооружится перед тем как... Лично я в этот момент окончательно отказал героям в разуме и адекватности и перестал им сочувствовать. Разве что слегка сочувствовал Пьеру — бывшему мужу Алекс, который, хоть и тюфяк-тюфяком, вел себя относительно адекватно (профессор философии однако), но окончательно сорвался в Ректуме «ах я плох в сексе так, как слишком забочусь о партнёре?» — «так ибих их всех! ».

Дальнейший тренд эпизодов — «возвращение в невинность». Предыстория вопроса, почему девушка бредет одна по переходу, показывает, что во всём надо винить только самих пострадавших. Их ни разу не жалко. Мужу-тюфяку надо немного мачизма, а не лобзаний с любовником. Жене — поменьше блядства, и, как будущей матери, не пить и не курить («курящая мать никогда не станет отцом»). Любовнику — найти работу, деньги, перестать пить и нюхать, не помешал бы и тренажёрный зал.

Остаётся надеяться, что зрители сделают правильные выводы из картины, и анальный секс будет у них только по взаимному согласию. И да — в Париж я больше не поеду (был раз ночью, впечатления очень похожи на этот фильм — опасная помойка).