«Написанное пером таки можно вырубить топором»
(Авраам Линкольн. Из не вошедшего)
Вы никогда не знали настоящей остроты слова, если не читали манифесты Линкольна. Каждым новым указом этот мужчина рубил правду-матку особенным топором, в блеске которого не отражаются самые страшные из нас. Крепость которого прячется в самых важных человеческих ценностях.
Никому не известна настоящая история Авраама Линкольна. Этого бедного паренька, мать которого покусал вампир. Покусал бесстыдно, без уважения. Отнёсся к ней этот вампир, гнида, как к рабу, наплевав на все её права. Как поселилась в маленьком сердце мальчика месть, способная свернуть и шеи и горы, и как запивал он эту месть книгами и заточал в дневник, ассоциируя рабовладельцев с кровососами. И как пришёл к нему, заблудшему в пьянстве, уже почти состоявшемуся мужчине, некто Генри Стерджесс и попытался избавить от лукавого. В молодости у него лицо Бенджамина Уокера (как никто другой на роль американского президента подходит актёр с именем Бенджамин), в старости же — с гримом вылитый Лиам Нисон.
«Я убежден, что топор является наилучшим подарком, которым Бог когда-либо наделил человека. Все наилучшее от Спасителя мира передаётся нам через этот инструмент»
Безграничен самостёб, на который способен американский народ. Постепенно подстрекая себя на тему национального ожирения, набожности, толерантности, патриотизма, казалось, что вот уже не осталось ничего святого у страны, авотфиг. Страшно, должно быть, смотреть американцам, как в разнос пошли более древние устои, карикатурность которых теперь уже граничит с агит-мемом Капитаном Америка.
«Топоры при рубке леса не меняют»
Надобно признать, что Бекмамбетов не являлся никогда режиссёром. Ни в полном, ни в частичном смысле этого слова. Клипмейкерство — слишком болезненное клеймо для человека, отдавшего талант на яростное растерзание коммерции. Путь этот истоптан многими, но именно Бекмамбетов на нём добился многого, многое же потеряв.
Вот только в этом «Охотнике на вампиров» потерянное никак не ощущается. Сочинённый троллем роман о величайшем неизвестном охотнике на вампиров, чертовски переоценен. Но переоценивать его гораздо приятней, чем ругать. Он напоминает пародию. Пародию, сделанную с каменным лицом и холодными руками. Возможно, даже фильм недалеко ушёл от печатного издания в принципах. Здесь слоу-мо ещё больше, чем в «Матрице», последней «Обители Зла» и «Запрещённом Приёме», а эпик битв кроет начисто «300 Спартанцев». Обилие треша заставляет маячить на фоне неоновыми саблями «b-movie», а диалоги порой настолько едки и меметичны, что начинаешь переставать видеть границу, за которой кончается киношный Эйб и начинается настоящий. Всё это — чистой воды перебор. Перебор абсолютно во всем. И именно такой перебор можно принять за искусство — за эту многоликую бестию, что сводит с ума умы и вкусы ценителей, начиная с самых древних времён.
«Те, кто лишают топора других, не заслуживают его сами»
Да, оказывается, Т. Б. не всегда значит «Тим Бёртон», когда это относится к кино. «Охотник на вампиров», отворачиваясь от политизирования нечисти, не гнушается цитирования, как диалогов, так и целых идейных поворотов многих более-менее свежих вампирских фэнтези, где, в угоду сборам, сила сюжета проигрывает силе идеи в него вложенной. Зато, как удачная книжная мутация, он наполнен символизмом, агрессия которого бьёт по спине мурашками, а галдящих соседей по залу попкорном в затылок.
|
