Для "рожденных в СССР". Потому что не понять не знавшим им.. Кино не столько захватывающее как втаскивающее постепенно. Пронзительное и ностальгическое. Про то что если и русскому не совсем хорошо, то немцу - и вовсе - смерть.

Жизнь Других (Флориан Хенкель фон Доннерсмарк, 2006)

Капитану внутренней разведки ГДР Вислеру вверена слежка за известным драматургом - Георгом Драйманом. Вмешательство в "жизнь других" оказывается роковым для его идеалов и карьеры.

В этой истории так много условностей, что уже самой своей массой они замечательно имитируют общественный договор. Несколько типических, но уверенно и крепко сработанных характеров обладают поразительным эмоциональным моментом. Широкий творческий эготизм драматурга, сценические амбиции и душевная неуравновешенность его возлюбленной и актрисы, последовательность Вислера, - для каждого из них альтернатив не существует, никакой натуральной амбивалентности. И значит, только вместе они могут образовать жизнеспособную амальгаму. В этом узком смысле логической составляющей- фильм напоминает классическую театральную драму.

Чего нельзя сказать о собственно кинематографической составляющей сюжета. Вообще оттенять ее бессмысленным пересказом фабулы (я имею ввиду "школьные изложения" в прессе) - нелепо, а в данном случае – попросту легкомысленно. Язык кино, живой и самостоятельной последовательности, здесь выбран не случайно. Мы имеем дело со счастливым взаимопроникновением замысла и средств выражения. В этой непрерывной текучей связности нет фрагментарной эволюции героев, нет никакого разочарования или местного опьянения, - но общий совместный поворот всех образов. Такая индукция оформляет переход от типичного к массовому, от индивидуальных качеств персонажей к общечеловеческим тенденциям.
Никто не станет всерьез утверждать взаимного тожества театра, прозы и кинематографа "с точностью до языка", - эту разницу уверенно подчеркивает и сам Флориан Хенкель фон Доннерсмарк в конструкции заключительных сцен фильма.

Ранее звучит рецепт обращения с деятелями культуры. Таких как Георг Драйман следует заключить в одиночную камеру, лишить общения и контактов, держать в полной неизвестности, без всяких допросов и давления, а через 10 месяцев отпустить. ".. большинство людей 4 типа, которых мы вот так обработали, потом вообще ничего не пишут… просто, так сказать, в подарок."
Но с Драйманом всё происходит решительно иначе. Уже после падения Стены, он сличает груз всё еще яркой личной трагедии с делом в архивах музея разведки. Чтобы сесть за письменный стол, осенённый подлинными обстоятельствами окончившейся драмы. Новый роман когда-то успешного драматурга, подробный и пронзительный рассказ о "хорошем человеке", – сомнительное утешение разжалованному почтальону, если он, конечно, не бывший агент Штази HDW XX/7.

А.П.

Фильм шикарен, без глупых спецэффектов, без пафоса и прочей шелухи. Он показывает ту действительность в которой современный взрослый человек если не испытал на себе, то хотя-бы понимает умом. Выбор протагониста между человечностью и социальными обстоятельствами это и есть борьба Человека, борьба с самим собой и системой. Результат этого взвешенного выбора и есть та ноша с которой ему приходится жить дальше, не жалея о своем решении.