Не будет, думаю, преувеличением сказать, что этот фильм покорил в СССР (и позже, в постсоветской России) всех, кто имел доступ к видео или кабельному телевидению, нелегально транслировавшему иностранную кинопродукцию. Во всяком случае с «Человеком за бортом», блистательно переведённым (хочется сказать, сыгранным!) Алексеем Михалёвым, не сравнится по популярности ни одна из других постановок Гарри Маршалла, включая прославленную «Красотку» /1990/. Правда, по косвенным данным можно заключить, что и за океаном лента, всё-таки не оправдавшая ожиданий продюсеров¹, собрав $26,7 млн., пользовалась повышенным спросом благодаря регулярным показам по ТВ. Однако в указанном обстоятельстве видится нечто большее, чем обычное совпадение – или прихотливый выбор многомиллионной аудитории наших соотечественников. Есть в этом простом, но исполненном недюжинного обаяния, добром и умном, трогательном и невероятно смешном произведении что-то невыразимо близкое именно советскому зрителю.

Конечно, нельзя не отдать должного мастерству Лесли Диксон, тогда только начинавшей² свой путь на кинодраматургическом поприще, равно как и изобретательности режиссуры, благодаря чему типично водевильные ситуации срабатывают безукоризненно. А универсальность допуска косвенно подчёркивает не только параллель, проведённая рядом критиков с итальянским фарсом «Унесённые необыкновенной волной в лазурное море в августе» /1974/ Лины Вертмюллер³, но и появление вольного южнокорейского телевизионного «римейка» «Безумная парочка» /2006/. Да и под обаяние Курта Рассела и особенно – Голди Хоун, представшей (в образе Джоанны) в непривычном, высокомерном, подчёркнуто сексуальном обличии, подпала значительная часть публики в самых разных странах… И тем не менее.

Нет, нашёл ответный отклик не межклассовый конфликт как таковой, пусть и обрисованный авторами с редкостным изяществом. Даже не колкие шпильки по адресу представителей высшего света (особенно колоритна мама Джоанны, напоминающая… собственную комнатную собачку), прозябающих в роскошестве, срывая уныние на прислуге и случайных простолюдинах. Убеждён, что завораживающий эффект производил показ самого процесса перевоспитания избалованной и недалёкой женщины – перевоспитания вполне деликатного, невзирая на отдельные глумливые поступки и комментарии, допускаемые мнимым мужем и детьми-сорванцами. Принцесса на горошине – не клеймо на всю жизнь! Вот и Эндрю проницательно формулирует философский посыл фильма, указывая миссис Стэйтон на важность полученного опыта – предоставленной свыше возможности вырваться за границы персонального уютного мирка. Обратим внимание и на характерную деталь: Гектор Элизондо, актёр-талисман Маршалла, отметился в уморительном эпизоде в качестве… мусорщика, чья подлинная страсть, демонстрируемая тут же, телерепортёру, – это пение. Внутреннее преображение человека, по мысли режиссёра, уподобляется подлинному волшебству и… замечательно рифмуется с красивой легендой о любви Катарино и Артуро, которая следом, словно в подарок от самой судьбы, возрождается из небытия.


__________
1 – В их числе был актёр Родди МакДауэлл, известный по циклу о планете обезьян, который с достоинством и тонкой иронией изобразил Эндрю, невозмутимого дворецкого четы Стэйтон.
2 – Ранее, в начале того же года, вышла тоже удачная комедия по её дебютному сценарию – «Неприличное везение».
3 – Хотя схожий сюжет обыграл ещё Сесиль Б. ДеМилль в немой комедии «Самец и самка» /1919/.