Специфика (чтобы не сказать резче – «неустранимый недостаток») телесериалов, в их отличии от кино- и телефильмов и даже мини-сериалов, заключается, на мой взгляд, в объективной невозможности выдержать всё многоплановое, намеренно растянутое во времени повествование на одном уровне, заданном в самом начале, ещё в «пилотном» выпуске. Разбивка действия на сезоны и отдельные эпизоды, зачастую корректируемые с учётом изменчивых предпочтений многомиллионной аудитории, собирающейся у малых экранов, волей-неволей обуславливает неравномерность и неравноценность разных отрезков, заставляя преданных поклонников сравнивать сегменты, выбирать любимые. К сожалению, это присуще и сравнительно небольшому числу подлинно авторских проектов, когда постановку всех серий осуществляет один человек или же разные – но под строгим контролем создателей. Дэвид Линч не скрывал в интервью, насколько тщательно отбирал вместе с Марком Фростом кандидатуры режиссёров, с одной стороны обладавших несомненным талантом и достаточным опытом, а с другой – выражавших готовность жёстко ограничить собственное видение¹ в процессе реализации чужого замысла. Естественно, что ключевые эпизоды (от «пайлота», в том числе в варианте, искусственно расширенном до формата полнометражной ленты для европейского рынка, до эффектного финала) он оставил за собой – да ещё с иронией предстал собственной персоной в обличии эксцентричного руководителя регионального отделения ФБР Гордона Коула, страдающего глухотой. Но уже в разгар второго (всего лишь второго!) сезона, когда Линч углубился в съёмки «Диких сердцем» /1990/, всё настойчивее зазвучали упрёки в утрате столь впечатлившей и заворожившей остроты и изощрённости интриги, а после вынужденного раскрытия личности убийцы Лоры – рейтинги, как все помнят, стремительно поползли вниз. Пожалуй, не без оснований… Притом что речь идёт о телесериале, изменившем сложившиеся на американском (да и мировом) ТВ стандарты – резко поднявшем планку для продукции, презрительно именовавшейся «мыльными операми» и «интеллектуальной жвачкой». Достаточно упомянуть Джеймса Понивозика из престижного издания Time, поместившего «Твин Пикс» на первое место в перечне 100 лучших телешоу всех времён (дословно –The 100 Best TV Shows of All-TIME).

Конечно, указанное ограничение компенсируется рядом преимуществ, которыми не преминул максимально воспользоваться кинематографист, понимая, что едва ли мог как-либо иначе донести свои эстетические и философские откровения до столь внушительного количества зрителей. К тому же, обстоятельность и неторопливость развёртывания экранных событий, прерываемая, точно всполохами, ЧП городского масштаба, позволила придать массе знакомых (навязчивых?) мотивов и художественных образов объёмность и завершённость. От старого как мир, но по-прежнему безотказного приёма телевизионных сценаристов (т.н. сюжетные арки, то есть сквозные фабульные элементы) Линч и Фрост возносятся к полноценной романной структуре, ставя в финале жирную точку, которая при желании может легко обернуться многоточием. Твин Пикс продолжает существовать – и даже расследование не завершено, хотя формально на все вопросы получены ответы и виновные понесли заслуженное наказание. Многие ли коллеги, едко спародированные в «Приглашении к любви», периодически мелькающем на экранах телеприёмников твинпиксовцев, могут претендовать на схожее достижение?! Не менее любопытно, как органично и легко «культовый» цикл вписался в творчество выдающегося авангардиста, служа связующим звеном между ранними работами мастера² и поздними, потрясающе глубокими по мысли и глобальными по охвату произведениями.

Важная подсказка содержится уже в заглавии, которое, помнится, переводили и буквально – «Сдвоенные вершины гор». Причём в данном случае излюбленным в детективах и «чёрных фильмах» (включая цитируемые «Двойную страховку» /1944/ и «Головокружение» /1958/) мотивом «скелета в шкафу» – постыдной тайны, скрываемой ото всех и в конечном итоге всплывающей на поверхность, принося неприятности, дело не ограничивается. Подобно тому, как заветный ключ не попадёт в руки Мартеллов до тех пор, пока не удастся разгадать все секреты китайской шкатулки. Не одна Лора жила, точно в пылу борьбы между ангельским и дьявольским началами собственный натуры, двойной жизнью, скрупулёзно фиксируя происходящее в разных дневниках. Респектабельный предприниматель Хорн по совместительству владеет элитным увеселительным заведением, невинную на вид Джози Пэкард³ тянет на дно бремя прошлого, дальнобойщик Лео Джонсон оказывается вовлечён в торговлю наркотиками… И так далее. Не успеваешь мысленно составить чей-то нравственно-психологический портрет, как он совершаемыми поступками разрушает схему. Убийство мисс Палмер уподобляется достижению взрывоопасным веществом (в данном случае – замкнутым обществом) критической массы, служащей запуском цепной реакции. Разрушительной и уже неконтролируемой. Даже Дейл Купер, человек со стороны, демонстрирующий исключительную силу духа и моральную стойкость, вынужден столкнуться лицом к лицу с тёмным Альтер-эго! Да и, можно сказать, само место таит пресловутый «скелет в шкафу»… Не менее настойчиво авторы обращают внимание на дуализм и другого рода, осознаваемый нами всё хуже, – существование людей одновременно в естественной, нерукотворной среде обитания и в мире собственной культуры. Воспевание неземной красоты природы вроде девственных лесов и величественного водопада (не случайно возникает и экологическое противостояние) стали такой же неотъемлемой визитной карточкой сериала, как и кофе с изумительным вишнёвым пирогом, подаваемым в местном кафе, и убранство ночного клуба. Но и дарами этого сущего рая на Земле можно воспользоваться во зло, как поступает, скажем, Уиндом Эрл, схоронившийся в домике в лесу. С такой оговоркой представляется абсолютно оправданной и «неровная» интонация, когда саспенс вдруг сменяют остроумные бытовые зарисовки (чего только стоят злоключения секретарши Люси Моран!), а лирика – уступает место разгулу низменных страстей. Не должна смущать и «провинциальность» событий: шериф носит знаменательные, воистину «президентские» паспортные данные, а Дейл мимоходом замечает в диктофон, что всерьёз интересуется⁴ обстоятельствами смертей братьев Кеннеди и Мэрилин Монро. Наконец, присущая произведению двойственность проявляется на глубинном, онтологическом уровне.

Пожалуй, именно в «Твин Пиксе» Дэвид Линч впервые явно (а не на уровне подтекста) и полно раскрывает личные представления о законах Вселенной и месте, занимаемом в ней человеком. Основной вопрос философии получает в интерпретации художника разрешение в том плане, что принципиальна не первичность сознания или материи, но их… взаимная проницаемость. От т.н. тибетского метода и разрозненных интуитивных догадок Купер уходит в сферу загадочных видений, материальных настолько же, насколько идеален окружающий (постигаемый привычными органами чувств) мир. Уже первая встреча с посланником потустороннего, дающим три подсказки, сопровождается перемещением предмета (кольца), так что финальное путешествие агента ФБР, по существу, неминуемо. Это не мистика в традиционном понимании слова (иначе бы не возникло сверхсекретного проекта «Синяя книга»), равно как и не локальные психические феномены, на которые проще всего списать явление Убийцы Боба и Человека из Другого места. А главное, Дэвид Линч категорически настаивает, что каждому под силу постичь, что совы – вовсе не те, кем кажутся, и даже делится открытием, что именно служит входом соответственно в Белый и Чёрный вигвамы: любовь и страх. Немного иначе о великих тайнах скажет наш мыслитель С.Г. Кара-Мурза (в книге «Манипуляция сознания»): «… толькопривычкаиспасительнаянелюбознательность позволяет нам жить и заниматься своими делами. Иначе бы мы только созерцали и размышляли».


__________
1 – В данном отношении поразила известная актриса Дайен Китон, допустившая несколько нетривиальных изобразительных решений.
2 – Особенно показательно преображение Джека Нэнса из потерянного кафкианского типа («Голова-ластик» /1977/) в Пита Мартелла – едва ли не самого душевно уравновешенного среди горожан.
3 – Любопытно, что изначально роль предназначалась итальянке Изабелле Росселини, тогдашней избраннице и музе Дэвида.
4 – Это ещё и намёк на сценарий «Богиня», написанный Линчем и Фростом, но так и не реализованный.