ИРИНА КАРЕВА в фильме "ЯДЫ, или Всемирная история отравлений".
Нередко для того, чтобы обрести себя как ЧЕЛОВЕКА, необходимо пройти некую нравственно-психологическую встряску. Иногда она странным образом случается и в самых нелепых ситуациях; и редко, кто при этом способен последовать за голосом собственной совести.
По сути дела, именно так очень хочется читать идею этого фильма под столь грандиозным названием "ЯДЫ, или ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ ОТРАВЛЕНИЙ". Но желаемое, увы... напрочь вымывается полной бестолковщиной как в смысле надуманного сценария, так и по части художественного его воплощения. Словом, замах - на рубль, а удар - на копейку. Или же, как поётся в одной известной песне: "Я думал - будет хорошо, а вышло - не очень".
Итак, что предлагает практикующий мастер-режиссёр в качестве основодействующей фабулы? А вот что: внезапно возникшая ситуация, будто серпом или ножницами, разом разрезает весь совет да любовь молодой семейной пары. И что дальше? А дальше - просто-напросто его маниакальное стремление предаться кинобаловству или, точнее выражаясь, поиграться в Дэвида Линча. (Но тут некий нюанс: в Дэвида Линча может и умеет играть только один человек - сам Дэвид Линч.)
В результате наш мэтр слепил вялое и тусклое зрелище, а с тем фильм его не обнаруживает ничего нового, ничего особо занимательного и интересного; и главное: этот фильм, в общем-то, совершенно пустой, касательно того, чтобы его воспринимать хотя бы в какой-либо степени серьёзно. Ведь даже квазиисторические зарисовки с сюрреалистическими не то снами, не то видениями, где - сплошь роскошество костюмированных массовок и ослепительная шикарность декораций, всё то (даже на самой наилучшей плёнке KODAK) - лишь скудное изобретательство вне сущности правды жизни; плюс, карикатурная претенциозность, ради услады своих режиссёрских амбиций в том, чтобы хоть как-то ещё разочек попытаться попробовать причаститься к голливудскому уровню или, на худой конец, к его подножью.
Однако же, всё то может вполне соответствовать искреннему мнению, если это есть взгляд самого незадачливого и легкомысленного любителя нашего отечественного кино. А дело - в ином: просто надо знать нашего удачливого мастера-режиссёра как художника, тонко и зорко понимающего и темпо-ритм, и весь раскрас настоящей жизни в истинном её значении.
По вязкому ходу фильма среди всех чередующихся личностных уродов, бессодержательных болванов, бездушных кукол и прочей фоновой ущербной мелкотни, на 30-й минуте вспыхивает мимолётным пламенем ЕЁ ОБРАЗ, олицетворяющий собою единственный момент непреложной ценности - светлой, лучезарной жизни. (Длит. 1, 30 сек.) И эти полторы секунды есть ЧУДО-БРИЛЬЯНТ во всей полуторачасовой огромной куче отснятого и отработанного материала.
Между прочим, по сей день рассказывают, как анекдот - что первоначально ОНА (тогда 26-летняя барышня) была ангажирована на главную роль. Когда же отсмотрели пробные сцены, то самым неожиданным оказалось то, что ОНА, даже лишь находясь в кадре без единого слова, всегда и значительно подавляла всех собою вокруг. Стали оперативно думать: либо придётся менять весь окружающий состав задействованных лиц, либо уж надо менять эту чрезмерно обаятельную героиню - то есть нашу барышню. И только доводы финансового порядка склонили мастера ко второму варианту; хотя он и не отпустил её из картины.
Так что солнечной девочке, собиравшей оглушительные аншлаги своим участием в спектаклях в театре Армена Джигарханяна в Москве и в театре Сатиры в Санкт-Петербурге, пришлось довольствоваться эпизодом: and she's gone штукатуриться и наряжаться в продавщицу мясного отдела на манер а-ля Алла Борисовна Пугачёва. (Что делать, - в кино высокого класса натуральность должна быть без всякой фальши и украшательств.)
Проделав раскадровку её изображения в сцене и получив девять фиксированных кадров, можно лишь удостовериться - поразительно! До чего же великолепно просматривается вся её эмоционально-исполнительская палитра на предмет ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ДУХА в решении задачи над образом предлагаемого персонажа! .. Воистину, здесь мхатовская школа!
Вот он - сквозь очки от Romeo Gigli, её проникновенный и разжигающий желания взгляд, которым ОНА в совершенстве умеет сканировать эстетов-мужчин и состоятельных, немолодых мужей. Вот она - её завораживающая и незабываемая улыбка (пусть, если и заученная), которая разгадывается и поныне: улыбка ангела или улыбка дьявола?.. Вот сама ОНА - за прилавком: копна непокорных волос едва усмиряется милым головным убором, знойно-красный пуловер с отворотом у середины шеи, торгово-буфетный ярко-синий фартучек с белоснежными окантовками-рюшами. И табличка на груди слева, где читаемое имя - Лариса. (От греческого - сладкая, приятная; от латинского - чайка.) Получается: сладкая, приятная чайка. Но чайка, как известно, птица хищная и довольно жестокая. И скорее "да", нежели чем "нет", но сие, пожалуй, и есть квинтэссенция основы характера и всей целостности сути русской женщины. Потрясающая аллегория, открытая авторами фильма!
- ВАМ ПОБОЛЬШЕ ИЛИ ПОМЕНЬШЕ? - уточняет ОНА из-за прилавка своим нежно-трогательным голосом у героя, который зашёл в сверкающий чистотой продовольственный магазин с целью купить курицу для задуманного им злодейского поступка - отравить жену. Говорили, что эту сцену переснимали аж семь раз - актёр никак не мог собраться, поскольку перед этим ОНА разыгрывала с ним некий подготовительный этюд, а потом они оба то и делали, что смеялись и смеялись. Чего стоила, например, такая её фраза: "Если честно сказать, то каждая женщина хочет, чтобы был, конечно же, ну... побольше". Но в отснятой сцене получилось более-менее всё пристойно.
В то же самое время у неё была бурная пора самого рассвета молодости. Тогда ОНА небрежно относилась к романтике чувств, никогда не отказывалась побыть на кочерге, любила вызывающе одеваться, с особым эффектом носила длинные юбки; почти что не снимала с головы наушники, где чуть ли не постоянно молотилось отпадное рубилово, но иногда и кое-что поспокойнее, типа DEEP PURPLE - "Burn", "Stormbringer" или "Come taste the band". При всём при том, ОНА ела вёдрами мороженое Баскин Робинс, покупала кучами шоколад, упаковками - ванильный зефир и пирожные; хоть и проходила мимо шаурмы, но никогда мимо пиццы, ризотто и буритто... Была ОНА тогда и влюблённой сукой, с душой нараспашку гналась за весьма греховными наслаждениями, являясь при этом сущим виртуозом в приёмах сладостных сближений; но случалось, ОНА проваливалась в пустоту и летела изо дня в день на автопилоте. Собиралась не единожды замуж, но всегда в самый последний миг вдруг видела в своих женихах лишь образины старых усатых крыс, и сбегала. Поговаривали, что некоторое время ОНА даже куковала в психбольнице, - впрочем, есть ли в том какая-нибудь фактическая достоверность или всё это - слухи с чьими-то фантазиями, кто знает?..
РЕЗЮМЕ. Эта кинокартина удивительной красоты, и она в самой приемлемой степени достойна служить в качестве очень приличного обрамления для того уникального брильянта, который я, Подколзин Александр Алексеевич, по воле случая увидел, отрадно разглядел и счастливо отметил - и сердцем, и душою.