Вьетнамские фильмы — частые гости наших экранов. И когда смотришь созданные в героической республике киноленты, всегда помнишь, что сняты они на передовой линии фронта. Сняты в стране, которая, освободившись от колониальной зависимости, вынуждена уже долгие годы защищаться от империалистических хищников, вновь пытающихся ее закабалить. И вполне закономерно, что главная тема произведений молодой кинематографии ДРВ — война, навязанная американскими агрессорами народам Индокитая.

Большое достоинство картин вьетнамских кинематографистов — то, что многие ленты имеют в своей основе реальные факты, а герои их — реальных прототипов в жизни.

Поэтому и фильмы — художественные, игровые, снятые по специально написанным сценариям, с вымышленными эпизодами, придуманными чертами характера, деталями — имеют силу документа, становятся как бы свидетельствами очевидцев.

Потому что в них, этих зачастую непритязательных фильмах, достоверно главное — факт жизни того или иного героя, факт его подвига. Причем подвига не скрытого за романтической завесой лет или за туманными далями чужих границ, о подвига вчерашнего, сегодняшнего, каждодневного, совершенного здесь же, на этой исстрадавшейся земле.

Несколько лет назад мы читали в газетах о беспримерном мужестве молодого южновьетнамского патриота Нгуен Ван Чоя, который предпочел умереть, но не стал предателем своего народа. Потом вьетнамские кинематографисты, в руки которых попал уникальный киноматериал документальных съемок, создали на его основе документальный фильм «Нгуен Вон Чой вечно жив», а через год-другой подвиг Нгуен Ван Чоя был положен в основу сюжета художественного фильма (режиссеры Буй Динь Хак и Ли Тхай Бао поставили его по документальной повести «Жить, как он», пользовавшейся громадным успехом в демократическом Вьетнаме).

Но вряд ли мастера киноискусства Вьетнама стали бы обращаться к подвигом народных героев только для того лишь, чтобы реконструировать в своих произведениях те или иные факты сегодняшней героики.

В их фильмах обобщения гигантской пропагандистской силы сочетаются с глубоким проникновением в духовный мир героев. В этих произведениях большое место занимает «догероическая», если можно так сказать, история героев, раскрываются обстоятельство жизни, выковавшие характеры людей.

Исследование психологии подвига — так назвал бы я проблему любого из фильмов, созданных в последние годы на Ханойской киностудии.

Не знаю, насколько точно соответствуют факты, которые мы узнаем из картины «Девушка Нюн», действительным событиям, но, без сомнения, поступки главных героев имели место в жизни.

В основу фильма о подвиге юной девушки по имени Нюн, которая на улице Сайгона взорвала вражеский танк и сама погибла, авторы сценария Зуй Кыонг, Хоиг Лык и Нгуен Дык Хин (последний вместе с Динг Нят Миной поставил эту картину) положили рассказ южновьетнамского писателя Нгуен Шанга, но могли бы использовать и газетные сообщения с фронтов освободительной войны и рассказы партизан. Потому что такие подвиги не единичны, они — следствие широкого патриотического, поистине всенародного движения, развернувшегося в Южном Вьетнаме против американских агрессоров и их сайгонских марионеток.

Авторы картины вполне закономерно включили в фильм «Девушка Нюн» кадры кинохроники, снятой в Сайгоне безвестными мужественными операторами-подпольщиками. И хотя кое-где такие документальные вставки не совпадают с изобразительным решением эпизодов игровых, мы понимаем намерения авторов фильма, желающих сказать зрителям (в первую очередь, конечно, зрителям своей страны): смотрите, вот хроника, документ — американские солдаты хозяйничают на улицах южновьетнамского города, обыскивают, избивают, арестовывают мирных жителей. Эти кадры никого не могут оставить равнодушными. Они наглядно показывают истоки той ненависти, которую оккупанты вызвали к себе во всем мире.

Перед нами проходят эпизоды короткой жизни юной героини фильма. С помощью ретроспекций режиссеры Нгуен Дык Хин и Динг Нят Мин свободно распоряжаются временем и пространством, демонстрируя в этих эпизодах свое высокое профессиональное мастерство. Мы видим Нюн то девочкой — прислугой в богатом доме, то связисткой в отряде, то подпольщицей в оккупированном Сайгоне.

Авторы вместе с актрисами Кин Зунг и Ай Вин показывают становление характера Нюн. (Я не оговорился: Нюн действительно играют две актрисы; правда, исполнительница роли Нюн в детстве (Кин Зунг) не профессиональная артистка, а школьница, но играет она так правдиво и достоверно, с такой самоотдачей, что ее можно смело назвать актрисой. И не случайно строгое жюри VII Московского Международного кинофестиваля, в конкурсе которого демонстрировался фильм «Девушка Нюн», присудило Кин Зунг специальный диплом.) Девочка, выполняющая в семье буржуа тяжелую работу, с большой симпатией относится здесь только к одному человеку, который сочувствует сироте, пытается ей помочь. Это учитель Там, обучающий ее сверстников — детей богача. Когда замарашка Нюн спасает учителя — члена подпольной революционной организации — от ареста агентами тайной полиции, то этот ее поступок воспринимается как желание помочь хорошему, доброму человеку, который сочувственно к ней относился. Поэтому-то Нюн и перепрятывает прокламации, которые разыскивают шпики.

А когда в конце фильма повзрослевшая Нюн, напрягая всю свою волю, ловко обманывая шпиков и солдат марионеточной армии, пробирается к вражескому танку, ставшему на пути ее отряда, мы понимаем, что ею движет ненависть к оккупантам, погубившим ее родителей, истребляющим ее миролюбивый народ.

Народ в этом фильме — активное действующее лицо. Особенно удались авторам картины — эпизоды на сайгонских улицах, когда незнакомые Нюн женщины и старики, догадавшись, что она партизанка, стараются помочь девушке.

Не забыть глаза этих людей, когда их взгляды сталкиваются с взглядами врагов. Они лучше всяких слов передают меру ненависти вьетнамцев к тем, кто мешает им мирно трудиться.
И меру стойкости.
И меру героизма — не от отчаяния, а осознанного.
И уверенность в победе.
Могут погибнуть десятки, сотни, тысячи людей. Народ бессмертен. Бессмертны его павшие герои.