В момент своего появления картина не произвела сильного впечатления на публику, как не вызвала особого резонанса и отреставрированная версия, выпущенная на экраны в 1996-м, когда «Головокружение» мало кто не причислял к безусловной классике. И ещё удивительнее и досаднее факт всего одной номинации на «Оскар». Хичкок сумел виртуозно использовать сложную, тонко сплетённую любовно-детективную интригу, позаимствованную из адаптированной Алеком Коппелом и Сэмом Тейлором книги «Из мира мёртвых» Пьера Буало и Томаса Нарсежака. В «Головокружении» режиссёр идеально воплотил свой знаменитый принцип, бросая вызов самому проницательному и эрудированному зрителю, ибо подлинное, граничащее с мистикой напряжение возникает лишь во второй половине – после мнимой кульминации с гибелью Меделайн. Явно намекая на собственную более раннюю «Ребекку» /1940/, режиссёр остроумно подводит к мысли о возможном переселении душ, тем более что миссис Элстер, как «Скотти» узнаёт в ходе расследования, почти повторила участь своей прабабушки, покончившей с собой столетием ранее, в 1857-м, на чей портрет она феноменально похожа. Одновременно – намекая на серьёзные душевные проблемы самого Джона, во фрейдистском духе (продолжая линию «Завороженного» /1945/?!) трактуя происхождение психической травмы, полученной в глубоком детстве. Не случайно снискал известность эпизод с визуальным сопоставлением лиц Джуди, испытывающей невыносимые муки совести, и находящегося в экстазе Фергюсона.

Но возвращающий на церковную колокольню финал, позднее ставший объектом цитирования и пародирования, всё равно непредсказуем и искусен, поражая монтажным и прежде всего изощрённым операторским (одна из лучших работ Роберта Беркса) решением. Даже демонстративно рационалистическая развязка (Фергюсон раскрывает тайны, тем самым, превозмогая боль, – сознательно отказываясь счастья) вовсе не разрушает ощущение, что «Головокружение» являет собой редчайший пример метафизического детектива. В который раз Хичкок, даже оставаясь, условно говоря, материалистом (и в том действительно следуя за Зигмундом Фрейдом и Карлом Юнгом, чьи идеи маэстро воплощает всё более тонко, художественно убедительно), разрушает, подтачивая изнутри, миф о всесилии рассудка. Никаких тайн не остаётся – но своеобразный грех (подлинное «горе от ума») «Скотти» заключается именно в проницательности, в профессиональном, возведённом в привычку стремлении докапываться до истины. Сам-то Хичкок, выстраивающий целую систему символов (чего стоит лишь полуразрушенная католическая церковь, где прибежище находят разве что стаи птиц!), как раз сохраняет пиетет перед трансцендентным – и это относится не только к возможности метемпсихоза… Львиную долю успеха фильма следует, безусловно, отнести на счёт отличной, именно головокружительной игры Стюарта, даже если актёр впал в немилость режиссёра, объяснившего коммерческую неудачу ленты уходящей популярностью уже немолодого, пятидесятилетнего кумира.