Творчество великого (возможно, величайшего) японского кинорежиссёра слишком хорошо известно, чтобы имя Акиры Куросавы ассоциировалось исключительно с историческими постановками. Мастер ещё в 1949-м, то есть до международного признания, не просто обратился к современному материалу, но попробовал силы в остросюжетном кинематографе, сотворив превосходный аналог голливудского film noir – «Бездомный пёс». Вот и эту картину Куросавы, основанную на романе «Королевский выкуп» /1959/ Эда МакБейна (псевдоним американского писателя Эвана Хантера) и повествующую о том, что тем спокойней и лучше спит человек, чем он хуже¹, можно смело причислять к вершинам мирового экранного детектива и триллера. Дело даже не в исключительном формальном мастерстве, продуманности и изощрённости интриги, искусстве вызывать напряжение (suspense) благодаря незначительным деталям, которому позавидовал бы и Альфред Хичкок: если за дело берётся художник такого уровня, как Акира – иного и ожидать не приходится.

И всё-таки куда сильнее поражаешься, насколько филигранно обыграна вроде бы типичная мифология полицейско-криминального кинематографа, безотказно обеспечивающая высокий накал эмоций. Эмоций, на какие традиционно давят корифеи жанра, рассчитывая на жалость публики к несчастной жертве, ненависть к нечеловечески жестоким деяниям киднеппера и т.п. Поневоле проникаешься искренним уважением к героической самоотверженности Токуры, главного детектива полиции, вместе с коллегами по крупице собирающего данные о похитителе, тщательно восстанавливающего картину преступления, готового в любой момент оказать моральную поддержку семье пострадавшего. Акира Куросава² осознанно пошёл и на риск, а точнее, небольшой обман зрительских ожиданий, демонстративно воздержавшись от обличения пороков современного общества. Даже сомнения относительно самого Кинго, ни секунды не колебавшегося в том, следует ли пожертвовать всем ради избавления сына, однако – малодушно усомнившегося в целесообразности спасения той же ценой ребёнка других людей, да ещё представителей низших социальных слоёв, оказываются в целом напрасными. Заслуги же сотрудников правоохранительных органов, честно и бескорыстно стоящих на страже интересов общества и готовых в любой момент исполнить свой долг, вообще неоспоримы. И, напротив, неизвестный похититель рисуется в воображении сущим исчадьем ада, ни во что не ставящим человеческую жизнь – действительно способным на детоубийство, если судить по зловещим подготовительным акциям с раствором героина… Однако в тот момент, когда зритель уже вздохнул спокойно, уверившись в мысли, что добро восторжествовало и зло понесло заслуженное наказание, неожиданно получает слово сам преступник, дерзко заявляющий, что ему не страшен ад, поскольку он существовал в таком аду с детства. После отчаянной речи смертника словно спадает с глаз пелена – и не просто сама история начинает видеться в новом свете. Вдруг озаряет, что это и есть частный случай проявления тех самых, построенных на непримиримых классовых противоречиях законов, о которых писал Маркс и которые, по совести, трудно игнорировать даже убеждённым противникам марксизма. Люди, сами того не осознавая, собственными руками, на Земле, сотворили для себя и рай, и преисподнюю – и самонадеянно верят, что персонально их расплата обойдёт стороной.


__________
1 – Если таким образом намекнуть на заголовок ещё одной, 1960-го года, ленты режиссёра, вдохновлённой хантеровским творчеством.
2 – Впрочем, в адаптации книги ему помогали Эидзиро Хисаита, Рюдзо Кикусима и Хидэо Огуни.