Надо было обладать немалым мужеством, чтобы погрузиться в стихию гангстерского кинематографа после «Крёстного отца», причём – одновременно с самим Копполой, параллельно творившим более условный «Клуб «Коттон». И поначалу работу Леоне воспринимали именно в сравнении с той великолепной сагой, а внушительная продолжительность отпугнула зрителей. И всё же только режиссёр-итальянец, свыше десятилетия адаптировавший (с 6 соавторами!) для экрана автобиографический роман Гарри Грея «Крыши», а не именитый итало-американец довёл до предела заявленные мотивы. У Леоне – прошлое и настоящее не сравниваются, а противопоставляются. На смену служению дружбе и иным юношеским идеалам, пусть извращаемым суровой действительностью, пришёл трезвый, циничный расчёт. Вместо возвышенных чувств (не только любовь Дэвида к юной Элизабет, но даже первые познания плоти) – уже прискучившее вошедшим во вкус приятелям прожигание жизни. Главное же, взамен ощущения свободы и независимости, возводимых в базовый принцип («Лапша» напоминает о том Максу), – добровольно взятая на себя роль одного из многих, служащего в огромной корпорации, «винтика» в обезличенной, постоянно напоминающей о своём могуществе системе, которую не посчитаешь и «семьёй». Леоне идёт, пожалуй, дальше Копполы в социально-критическом анализе, исследуя процесс сращивания мафии с общественно-политическими институтами: от помощи профсоюзам в борьбе с коррумпированным шефом полиции до карьеры Макса, занявшего видный пост. Финал же полемичен по отношению не только к «Крёстному отцу», но и – к шедеврам о гангстерах-одиночках (вроде двух версий «Лица со шрамом»), поскольку «Лапша» остаётся во всех смыслах живым.

И, возможно, даже более любопытно рассмотреть картину в контексте творчества самого Леоне, на сей раз демифологизирующего не вестерн, а гангстерский фильм, схоже переводя тему из романтически-развлекательного в экзистенциальное русло. Наречие «однажды», уже во второй раз вынесенное в заголовок, подчёркивает вневременной характер рассказанной истории. При этом бросается в глаза эволюция мироощущения самого режиссёра, от воспевания отчаянных авантюристов, как в «долларовой трилогии», и, напротив, саркастических выпадов в их адрес («Ложись, ублюдок!») пришедшего к осознанию ценности жизни в согласии прежде всего с самим собой, чему, в отличие от запутавшегося Берковица, отдаёт предпочтение Дэвид. Философски умиротворённое восприятие событий, будто бы имевших место в Бруклине, потрясающе передано в монтаже, отличных трэвеллингах и навязчивом музыкальном мотиве – новой вариации знакомой «пляски смерти» того же Морриконе. И, конечно, в восхитительной игре Де Ниро (построенной на контрасте с исполнением роли Макса Вудсом, тоже великолепным), давшего согласие на участие и в экранизации книги «900 дней», посвящённой блокаде Ленинграда, – в следующем, так и не снятом из-за кончины режиссёра фильме Леоне, который бы наверняка стал произведением, как минимум, не менее значительным.