Вообще-то Роберт Де Ниро и Мерил Стрип уже изображали мужчину и женщину, испытывающих друг к другу если не любовь, то сильнейшую искреннюю симпатию, – в эпической военной драме «Охотник на оленей» /1978/. Картина бельгийца по происхождению Улу Гросбарда и сценариста Майкла Кристофера¹, конечно, несопоставимо проще и по замыслу, и в воплощении. Проще во всём – от масштаба осмысления реальности и до драматургии произведения и использованных стилистических приёмов, не претендующих на новаторство. А между тем отношения Фрэнка и Молли проникнуты взаимным уважением, чуткостью, непритворным вниманием не в меньшей степени, чем это было характерно для Майкла Вронского, вернувшегося из вьетнамского ада, и скромной девушки по имени Линда.

Вот и перевести оригинальный заголовок следовало бы иначе, точнее по смыслу – «влюбляющиеся» или, если абстрагироваться от конкретного случая, «влюбляясь». Предложенные варианты подчёркивают, что авторами отражается не, так сказать, результат встречи Фрэнка и Молли, но сам процесс трогательного, осторожного вызревания эмоций, проверяемых на прочность внутренними предубеждениями и житейскими обстоятельствами. Стендаль придумал по этому поводу замечательную метафору, говоря о «кристаллизации» человеческого восприятия, когда влюблённый видит в рядовых будничных, совершенно обыденных поступках любимой (и, соответственно, наоборот) особый, почти сакральный смысл. Словно веточка деревца, покрывающаяся в воде тончайшим слоем кристаллов…

Естественно, без замечательного актёрского тандема фильм если бы и получился, то – совершенно другим. И всё-таки не менее поразительны меткие наблюдения режиссёра за жизнью, тонко уловленный и переданный дух времени – например, в запоминающейся мелодии композитора Дэйва Грузина или психологических штрихах к портрету, нарисованному на экране Харви Кейтелем (Эд Ласки, коллега и закадычный приятель Рэфтиса). Улу Гросбард не мог не понимать, что сравнений с классической «Короткой встречей» /1945/ избежать едва ли удастся – и, похоже, сознательно шёл на это. Другое дело, что изменилась – ни много, ни мало – эпоха, и на смену краткому послевоенному отдохновению пришла стабильность в глобальных масштабах, та самая still life, т.е. ‘остановившаяся жизнь’, о которой мечтали герои из фильма Ноэля Кауарда и Дэвида Лина. До такой степени, что Рэфтис и Гилмор, не посмевшие оскорбить чувства близких людей и нарушить устоявшийся порядок вещей, по инерции (!) отказываются от личного счастья в тот момент, когда препятствия благополучно устраняются без всяких компромиссов с совестью. Вернее, готовы были отказаться, опасаясь привнесения и толики безумства… Наверное, американским зрителям пафос показался слишком резким², если даже великодушный, возвышенный финал не растрогал сердца.


__________
1 – Он дебютировал в большом кинематографе, хотя четырьмя годами ранее принимал участие в адаптации собственной пьесы на ТВ.
2 – Кассовые сборы составили $10,2 млн.