На рубеже 1960-70-х годов перемены в общественной жизни Америки (да и Западной Европы), потянувшие за собой массовую переоценку устоявшихся морально-этических норм, были столь стремительными, что за их отслеживанием подчас не успевали даже кинематографисты! Так, кинодраматург Роберт Таун завершил адаптацию романа «Последний наряд» Дэррила Пониксэна¹ ещё в 1970-м – но редакторы Columbia Pictures сочли сценарий слишком смелым, излишне насыщенным нецензурными словами и жаргонными выражениями. А между тем прошло всего два года, и руководство студии удостоверилось, что их усилия убедить Тауна смягчить материал оказались бесполезными. Вальяжные рассуждения Баддаски о том, что сослуживцы прозвали его «Bad Ass» за непокладистый характер и весёлый нрав, уже не резали ухо даже самым ярым блюстителям нравственности и чистоты английского языка. Во всяком случае официальное признание заслуг авторов, в том числе именно сценариста, выдвинутого Американской киноакадемией² на соискание престижной премии, свидетельствовало, что в первую очередь фильм производил впечатление совсем другими вещами.

«Последний наряд» только на поверхностный взгляд может показаться бесхитростным, скромным и даже бедным на события. В своей третьей постановке Хэл Эшби, лично появившийся на дальнем плане в сцене в баре, где Баддаски участвует в игре Darts на деньги, изумительно чувствует незримые, едва уловимые, чеховские «подводные течения» тауновского замысла, которые, в свою очередь, замечательно отвечают специфике Времени. В финале «Пяти лёгких пьес» /1971/ именно николсоновский Роберт глубокомысленно заявлял, что «будет холодно». Ныне же моряки-конвоиры то и дело поминают недобрым словом надвигающийся, практически наступивший мороз, особенно досаждающий в финале, когда всем ясно, что жарка сосисок на костре, который никак не получается разжечь, знаменует собой приближающееся окончание наряда. Да и решительный (под бравую барабанную дробь!) шаг Баддаски и Малхолла, подбадривающих друг друга тем, как ловко поставили на место офицера – «сухопутную крысу», всё же не способен скрыть то обстоятельство, что их самих не ждёт впереди, после демобилизации, ничего интересного.

Эшби и Таун избегают демонстративного обращения к остроактуальным темам, с иронией обрисовывая обстановку в некой эзотерической секте или публичном доме и довольствуясь неопределённой, явно легкомысленной репликой матросов о вьетнамской кампании³. Но сам факт медленного и… неизбежного вызревания сплина у двух откровенных гедонистов и циников, знающих, как добиться от жизни всего, что хочется, умеющих со вкусом повеселиться и использующих любую возможность, чтобы увильнуть от ответственности, говорит о многом. Своим бессмысленным поступком⁴ Мидоуз, парень с обездоленным и мелкоуголовнымпрошлым, невольно уподобляется «хиппи» и прочим радикалам, которых, дав вволю наиграться, примерно тогда и вывели с авансцены – по-тихому, но настойчиво и поучительно. Чтоб другим нарушать общественное спокойствие было неповадно.


_________
1 – Между прочим, вскоре писатель начнёт сотрудничество с кинематографом и телевидением непосредственно.
2 – К сожалению, ни одна из трёх номинаций не реализовалась – триумфатором тогда стала «Афера».
3 – А ведь именно Хэл одним из первых постарается осмыслить последствия этой «позорной войны» в «Возвращении домой» /1978/.
4 – Кража злосчастных сорока долларов из копилки для больных полиомиелитом, которые и в руках-то подержать не успел!