Фильм - Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил бомбу (Dr. Strangelove or: How I Learned to Stop Worrying and Love the Bomb, 1964)

И по сей день не улетучивающаяся актуальность фильма, достойного звания лучшего (наряду с «Великим диктатором») экранного образца сатиры, обусловлена прежде всего точностью и доскональностью кубриковского прогноза-диагноза того, как будут развиваться события при определённом, отнюдь не фантастическом стечении обстоятельств. Не благодаря, но как бы даже вопреки манере «суперчёрного юмора», избранной режиссёром, в мрачных красках живописующим преступную растерянность лидеров сверхдержав, чья реакция видится почти запротоколированной. Вовсе не случаен тот факт, что Кубрик привлёк к сотворчеству бывшего офицера НАТО, адаптировав (вместе с юмористом Саузерном) его роман «Красная тревога». И не меньше «черпал вдохновение» в книгах Германа Кана, идеолога термоядерной политики, и оптимиста «до мозга костей» Дейла Карнеги, в ряде иных сборников документов, научных и публицистических статей.

Поражаешься тому, как художественная модель, ограниченная полутора часами экранного времени, смогла вобрать весь комплекс вопросов, сопутствовавших «проблеме № 1» второй половины XX века. Зловещий «Джек-потрошитель» (что как раз означает фамилия) в генеральском мундире лишается рассудка, поверив, что коммунисты отравляют «чистоту и сущность наших жизненных соков», – и, по свидетельству Роджера Эберта, эта бредовая идея была широко распространена в 1950-е. Тотальная шпиономания нашла отражение в образе вспыльчивого посла де Садеского, действительно нашпигованного фотоаппаратами и запечатлевающего на плёнку всё, что попадается на глаза. Фанатичный Риппер искренне убеждён, что со времён Клемансо ситуация изменилась кардинально – и война стала столь важным делом, что её нельзя доверять политикам. Доктор Стрейнджлав, полусумасшедший учёный, прикованный к автоматическому инвалидному креслу и с трудом подавляющий свою истинную сущность (проскальзывающие оговорки «O, mein Furer» и самопроизвольно выбрасываемая правая рука, хотя уже характерный немецкий акцент выдаёт его нацистское прошлое), воспринимается истинным провидцем, лучше прочих разбирающимся в тонкостях современной милитаристской политики. И так далее…

Если же чуть отвлечься от ёмкого содержания фильма, обращаешь внимание на одну интересную особенность ленты: глобальность режиссёрского мышления прекрасно согласуется с некоторой аскетичностью в изобразительных средствах. В первую очередь это относится к использованию всего четырёх декораций, тем не менее позволивших создать точнейший образ американского «дома, где разбиваются сердца», почти как у Бернарда Шоу. И, конечно, не может не поразить система работы режиссёра с актёрами, прежде всего – с Селлерсом, настоящим гением лицедейства, демонстрирующим полное внешнее и, кажется, внутреннее перевоплощение в таких непохожих персонажей, как Стрейнджлав, Маффли и капитан Мандрейк, для образа которого актёр отказался от грима, прибегнув к приёмам психологически нюансированной игры, даже в пределах кадра совмещая комические и трагические нотки.