Советские кинематографисты упорно не желали признавать монополию американских (и европейских) коллег на вестерн! И в разгар «перестройки» вынесли на суд публики блистательный жанровый образчик, который бы наверняка стал предметом гордости… если не Сэма Пекинпа или Серджо Леоне, то уж точно – Мела Брукса и Энцо Барбони. Дело не только в том, что «Человек с бульвара Капуцинов» собрал в отечественном кинопрокате огромную аудиторию в 50,6 миллионов человек¹, заняв по итогам сезона первое место. Алла Сурикова и сценарист Эдуард Акопов продемонстрировали исключительное знание расхожих вестерновских приёмов – с лёгкостью доказали, что кожей чувствуют законы, по которым существует экранный Дикий Запад чуть ли не с момента изобретения кинематографа. Уже пролог с атакой людей Чёрного Джека на дилижанс, когда берут в руки оружие все пассажиры, включая благообразных дам, является отличным ироническим парафразом соответствующих эпизодов (например, из одноимённого шедевра Джона Форда). А как же уморительная драка в салуне, разносимом пьяными ковбоями в щепки?! А выступления певичек, обнажающих соблазнительные ножки?.. А нападение воинственных команчей?.. А привлечение наёмного убийцы для физического устранения неугодного соперника?.. Авторы не забыли даже о таких деталях, как служанка-мексиканка (в её обличии с трудом узнаваема Наталья Крачковская), пастор, придерживающийся агрессивных пуританских взглядов, и… философствующий гробовщик²!

Одним словом, полноценный вестерн, практически ничем не обнаруживающий того обстоятельства, что съёмки велись в Крыму, а декорации были возведены на пустыре, с нуля. Но пародийные приёмы представляются вдвойне удачными из-за уникального обыгрывания мотива «кинематографа в кинематографе». Кинопроектор и белая простыня воспринимаются много большим, чем средства отображения и запечатления реальности, воздействуя на чувства и умы людей, а тем самым – и влияя на саму действительность. Оцените сарказм: киномеханик, добровольно взявший на себя бремя просветителя, говорит о лекарстве для страждущих – и слышит в ответ обвинение святого отца в поставке опиума для народа! Движущиеся картинки не только щекочут нервы³ и дают возможность вдоволь посмеяться над недогадливым люмьеровским поливальщиком, но прежде всего – служат ответом на потребность души в том светлом и высоком, о чём так выразительно говорит (вернее, не в силах сказать) Билли.

Казалось бы, остроумная шутка – и только! Но за полупародийной эстетикой, вплотную приближающейся к постмодернистским изыскам западных творцов в области формы, легко просматривается возвышенный гуманистический посыл. Сурикова и Акопов с иронией напоминают соотечественникам о давней вере (очень русской, как считают многие мыслители) в то, что не существует неисправимых натур – что любой станет достойной личностью, попав в соответствующую среду или хотя бы, как мудро заметила мама Чёрного Джека, повстречав хорошего человека. А главное, о том, что благотворная (культуртрегерская или даже миссионерская!) деятельность не терпит и малого – в жалких три дня – перерыва, когда обязательно заявится прожжённый ловец душ, использующий, как мистер Сэконд, замечательное изобретение для разжигания низменных страстей. Не могу не отметить, что призыв прозвучал исключительно актуально⁴ именно в разгар «перестройки», предупреждая о губительности идеалов чистогана и потакания невзыскательным обывательским вкусам, насаждавшихся практически официально. К сожалению, воззванию не вняли…


__________
1 – Тем самым немногим уступив «Сверкающим сёдлам» /1974/ (63 миллиона в США) и существенно превзойдя по посещаемости в Италии дилогию о Троице.
2 – Уж простим авторам его дальнейшее преображение в… критика.
3 – Ковбои, не ведая о том, реагируют на прибывающий поезд примерно так же, как посетители первого сеанса, устроенного братьями Люмьер на бульваре Капуцинок.
4 – А в свете скоропостижного ухода в мир иной Андрея Миронова, посмертно признанного читателями журнала «Советский экран» лучшим отечественным актёром года, – ещё и приобрёл трагический оттенок.