Пожалуй, в высказываниях о том, что «Игры разума», при солидном бюджете в $60 млн. только в национальном прокате собравшие свыше $170 млн., чересчур напоминают «независимый» фильм «Пи» /1998/ и лишь излагают подозрительно созвучную историю на языке, доступном для массового зрителя, есть доля истины. Тем более что Рон Говард и сценарист Акива Голдман, адаптировавший для экрана книгу Сильвии Нэзар, местами сознательно подчёркивают переклички с лентой Даррена Аронофски – и даже в приглашении на роль супруги Джона Алисии Дженнифер Коннелли, сыгравшей в следующей работе режиссёра-авангардиста («Реквием по мечте» /2000/), видится особый умысел. Однако подобные изыскания сами по себе могут вызвать в памяти одержимое поведение героя-гения, страдающего помутнением сознания. Достаточно обратить внимание, что в оригинальном названии фильма использован неопределённый артикль, словно авторы желали поведать о «прекрасном разуме» – всего лишь одном из многих. В том и кроется отличие! Нет, никто, разумеется, не стремился подвергнуть сомнению исключительность достижений Нэша, даже если кинематографическая иллюстрация его знаменитых научных выкладок (прежде всего из теории игр) напрасно, думается, носит столь наглядный, пояснительный характер.

Рассел Кроу, приблизившийся к виртуозному мастерству Дастина Хоффмана в образе тоже одарённого аутиста Рэймонда, создаёт проникновенный, выразительный портрет уникального человека, даже факт душевного недуга которого (словно в подтверждение гипотезы Чезаре Ломброзо о связи гениальности с помешательством!) кажется неотъемлемой чертой личности. «Типичность» поведанных событий в другом. В отличие от «Пи», «Игры разума» не просто привязаны к конкретному социально-психологическому климату, но, будучи основаны на фактах, представляются на редкость точной картиной одной из ключевых эпох в истории США, а опосредованно – и всего мира. Прежде всего имеется в виду «холодная война», достигшая кульминации в мрачный период «маккартизма». В качестве агента ЦРУ, от лица Правительства поручающего учёному расшифровывать «тайные коды коммунистов», выступает некто Парчер, которого Джон рассеянно называет «Большим братом» (прозрачный намёк на антиутопию Джорджа Оруэлла), но который внешне – совершенно не выделяется из толпы. По мысли Говарда, феномен Нэша оказался порождением своего времени, что распространяется не только на фундаментальные математико-экономические открытия. Его «прекрасный разум» проявил поразительную, идиосинкразическую чуткость к фобиям коллективного бессознательного, буквально материализовав самых страшных и опасных демонов, подспудно одолевавших человечество. Это обусловливает злободневность фильма, предлагающего не верить глазам своим, но зреть в корень, осторожно подводя к глубокомысленному выводу о том, что проблемы (по крайней мере многие) настоящего уходят корнями в прошлое. Демоны, как не без грустной иронии отмечает уже умудрённый опытом Джон, по-прежнему не никуда не сгинули – только теперь он научился держать неведомые силы под контролем.