В хрониках японской киноиндустрии, начиная с довоенных времен, можно с упоением утонуть. Огромное количество картин, в которых талантливые режиссеры, сценаристы, операторы, композиторы (мысленно надо поблагодарить каждого, кто принимал участие в создании фильмов) превосходят свои творческие потенциалы, принадлежит истории искусства этой страны. Иногда число производимых картин достигало невероятной цифры — 500 за промежуток, равный году. В своих записях Куросава Акира отмечает, что некоммерческое кино в Японии делать очень трудно, так как студии-производители ставят жесткие временные рамки, предпочитают большой объем запланированной выручки полезному идейному замыслу сценариста, режиссера. Одним словом, рамки очень тесные, и порой приходится идти на обман, чтобы преподнести обществу «чистое» творение. По логике вещей, можно догадаться, что есть еще ряд категорий классификации кино. И так как всякого рода «грязь» не удостаивается нашего внимания, потому что просто не проходит фейс-контроль на экспорт, то можно анонсировать «Крепость на песке» и этими строчками. С вашего позволения, я классифицирую фильм «Крепость на песке» и отношу его к первой категории. Нашему вниманию предстоит выстоять аудиенцию одного из лучших фильмов далекого 1974 года.

За два с лишним часа режиссер Номура Ёситаро предлагает зрителю попробовать на вкус как среднего качества необходимый детектив, так и сложную психологическую драму. Первая часть развивается в классической манере своего жанра. Ничего выдающегося. Но детектив — элемент необходимый в данном сюжете, а без сюжета ни одна кинокартина обойтись не может. В любом случае, реалистическое начало не является никаким провалом. Разве могут чистые и монотонные улицы провинциальных городов составить какое-то мнение зрителю. Без субъективного пафоса можно утверждать, что фабульный стержень этой картины прочен и ясен, только линейность и прямота его, напротив, так же хрупка, как значение названия фильма. Эта бесполезная путаница мешает зрителю определиться во мнении, но, безусловно, способствует расширению аудитории. Совместив, таким грубым и неотесанным образом, несовместимое, получилось вполне забавное попурри, одна часть которого сменяет вторую музыкальным горизонтом, и, кажется, так лучше. Да, лучше, потому что горизонт уж больно красив и поэтичен, а к земле, которая надоела, еще можно вернуться. К почти уже забытому криминалу возвращают зрителя так же резко, как происходит переворот мыслей на протяжении всей картины.

В этих переворотах происходит чудо: убийца превращается в бедного и безобидного мальчика, которого жаль. Жаль, потому что вина его не имеет ясной причины. Виноват отец, который любит сына, но он болен. Из-за болезни его выгнали из дома, и это тоже его вина. В японском кино часто можно увидеть типичного героя — изгоя. Он распространен в разных жанровых категориях кино: трагический «Черный дождь», сатирический «Каждый день летние каникулы». Такой человек чем-то отличается от обычного гражданина, поэтому его сторонятся, его избегают, его морально убивают, а порой и не морально. В данной картине — это отец главного героя, который каждый божий день вынужден наблюдать результаты голого человеческого реализма, облаченного в форме мучений своего родного отца. Стоит ли этого, навсегда запомнившего боль, не выросшего мальчика винить в преступлении. Режиссер не показывает этого момента.

Фильм заканчивается сразу после концерта, который, собственно, и повествует о трагической судьбе героя. Эту судьбу можно произнести одним словом — «Фатум». «Фатум» — это неопределенное название музыкального произведения, звучащего в конце фильма.