Словно специально для тех, кто считает Такаси Миикэ безнадёжным постмодернистом, для которого в искусстве нет ничего святого и… несовместимого, он время от времени выносит на суд публики «чистые» жанровые образчики, нередко являющиеся, к тому же, повторными постановками признанных фильмов. Тем, чем в рамках «якудза-эйга» стало «Кладбище чести» /2002/ (по мотивам картины Киндзи Фукасаки 1975-го года), применительно к «дзидайгеки» оказались «13 убийц». Но это всё-таки особый, выдающийся случай. «Римейк» одноимённой ленты/1963/ Эйти Кудо, достаточно известной и даже «культовой» у любителей японского кинематографа, изначально претендовал¹ на статус «большого» проекта, рассчитанного на художественное и коммерческое признание далеко за пределами Страны Восходящего Солнца. Правда, закономерно, что наибольший резонанс работа Миикэ вызвала на Родине режиссёра, где принесла $16,7 млн.² и заинтересовала (в отличие от жюри Венецианского МКФ) членов национальной киноакадемии, получив четыре премии в десяти номинациях.

Такаси, конечно, рисковал навлечь на себя недовольство, прозрачно намекая в «13 убийцах» на незабвенных «Семерых самураев» /1954/, причём не подражая Акире Куросаве, не высмеивая отстаиваемый предшественником гуманистический пафос и не доводя до абсурда памятную интригу – вызывая великого соотечественника на творческий спор. На творческий спор, заметим, высочайшего уровня. Ведь Миикэ и кинодраматург Дайсукэ Тэнган (он адаптировал оригинальный сценарий Канэо Икегами) не случайно обращаются к похожим событиям. Представители сословия воинов вновь соглашаются, презрев предрассудки, на участие в недостойной акции, причём авторы дают им уничижительный эпитет – «убийцы». Опять неравной будет схватка, на выживание в которой участники и не рассчитывают. Наконец, сам состав «великолепной чёртовой дюжины», собранной Синдзеамоном, поразительно напоминает единомышленников Камбэя Симады. И тем не менее отличия – существеннее.

«АБСОЛЮТНАЯ РЕЗНЯ» – не просто душераздирающая надпись, сделанная жертвой господина Мацудайры, лишившего бедную женщину рук, ног и языка, вырезавшего всю её семью, которую ему, заманенному в ловушку, предъявляет Симаду. Это ещё и своеобразное обещание кинематографистов явить незабываемое, не имеющее равных зрелище, где на сей раз, не в пример многим иным своим постановкам, Миикэ не злоупотребляет натурализмом³, а главное, подчиняет суровость изобразительного решения высокому, благородному посылу. Когда Синдзеамон отрубает голову Ханбэю, лезвие меча на крупном плане деликатно заслоняет потоки крови… С одной стороны самураи, пылая гневом, благодарят небо за выпавший в мирное время шанс погибнуть с честью, в бою, но с другой – упоение Нарицугу обнажившимися реалиями войны не может не вызвать глубочайшего отвращения. Одарив высокой честью (пожертвовав персональным коротким мечом) Кояту, он тем самым «перещеголял» копполовского подполковника Билла Килгора, поившего умирающего солдата-вьетконговца из личной фляжки. Да и речь идёт уже не о локальной стычке с шайкой зарвавшихся бандитов: из приводимой справки становится известно, что инцидент не позволил стране скатиться в хаос междоусобных распрей и в немалой степени способствовал отмене (через два с лишним десятилетия) института сёгуната. Но даже уклона в философию высокой (на поверку – «низкой») политики Миикэ показалось мало: памятуя о светлом финальном аккорде старшего коллеги, он в последних кадрах подбрасывает публике остроумную головоломку. Словно заявляет, что принципиально не намерен сдерживать себя условностями жанра, разбавляя реализм толикой фантазии. Ведь и в самом деле: разве упомянутая резня идёт в какое-то сравнение с противоборством один на один с диким медведем?!


__________
1 – О чём косвенно свидетельствует присутствие влиятельного английского продюсера Джереми Томаса, не раз поддерживавшего восточных мастеров, который обеспечил бюджет в $6 млн.
2 – На зарубежный прокат пришлось около $2 млн.
3 – Наступив на горло собственной песне – или осознав, что приём отражённого действия куда сильнее?