Фильм - Хранитель времени (Hugo, 2011)

Лишний раз убеждаешься в том, насколько наивно полагать, что, даже ознакомившись самым внимательным образом со всеми работами художника (в данном случае – выдающегося режиссёра), знаешь его творчество и эстетические пристрастия исчерпывающе. Как Ингмар Бергман однажды высказался про коллег, начинаешь замечать, что Феллини стал снимать феллиниевские фильмы, а Висконти – висконтиевские. Уж на что консервативным (в хорошем смысле) воспринимался Мартин Скорсезе, неизменно демонстрируя приверженность принципам отражения и критического осмысления разных сторон подлинной жизни, иными словами – всему тому, что обобщённо называют люмьеровской концепцией¹ кинематографа… Как вдруг, в преддверии юбилея, мэтр выносит на суд публики, возможно, самую страстную и впечатляющую оду во славу конкурирующего – мельесовского – понимания природы «важнейшего из искусств», получившего, начиная с середины 1970-х, больше сторонников и последователей, чем за все предшествовавшие десятилетия, вместе взятые. К их числу относится, например, Джеймс Кэмерон, во всеуслышание объявивший работу коллеги «шедевром» и лучшей на текущий момент картиной в 3D – превосходящей в том числе и прославленный «Аватар» /2009/!

Дело не только в том, что Скорсезе, взяв за основу книгу Брайана Селзника², обратился непосредственно к личности Жоржа Мельеса, опираясь на общеизвестные, в принципе, факты его биографии. Режиссёр, последовательно разрушавший иллюзии отдельного человека (от таксиста Трэвиса до Тедди Дэниэлса на острове проклятых) и всего общества, раскрывается талантливым, увлечённым, разносторонним иллюзионистом. И ведь идёт гораздо дальше самого Мельеса, который, вернувшись к жизни стараниями давнего почитателя, говорил о запечатлении на плёнку снов, видений, фантазии. Для Мартина кинематограф – даже больше, чем платоновский мир идей! Прокравшись вместе с Изабель на сеанс слэпстика «Наконец в безопасности», Хьюго и не подозревал, что вскоре – вынужденно почувствует себя Гарольдом Ллойдом, повиснув на огромных часовых стрелках. А рассказ о реакции публики на короткометражку «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота» возникнет в ночном кошмаре, прежде чем материализуется с пугающей неотвратимостью. Кроме того, искушённые зрители радостно отметят реминисценции из великих фильмов Жана Ренуара и Жана Виго, ставших неотъемлемой частью истории Франции. Не только рукописи (и, добавим, отснятые плёнки, с досады проданные производителям обуви) не горят – мир вообще исполнен волшебства и пронизан любовью, которая не может не тронуть сердце и такого вредного, сурового и въедливого бюрократа, как инспектор. Диккенсовский гуманизм, заряжающий верой в то, что добро и настойчивость обязательно помогут побороть несправедливость и одолеть житейские невзгоды, производит особое впечатление, встречаясь с высокой «жюльверновской» идеей прогресса, олицетворяемого таинственным автоматоном. Vive le Méliès magicien! Vive le cinéma! Vivе la vie!

__________
1 – Её блестящее теоретическое обоснование дал, в частности, Андрей Тарковский в эссе «Запечатлённое время».
2 – Писатель (дальний родственник легендарного продюсера Дэвида О. Селзника) отметился в эпизодической роли студента, а постановщик отвёл себе «должность» фотографа на студии Мельеса.