Давид Черкасский оказался одним из тех немногих советских кинематографистов, кому с наступлением «перестройки» удалось, идя в ногу со временем, ухитриться не снизить художественную планку. Дело не только в том, что режиссёр и не думает демонстративно отрекаться от «проклятого наследия соцреализма», методично развивая и собственные открытия¹, и традиции многих выдающихся предшественников – назовём хотя бы Ролана Быкова с фееричным «Айболитом-66» /1966/! Да и само обращение к одноимённому роману Роберта Льюиса Стивенсона, неизменно относимому к числу любимых произведений у нашей детско-юношеской аудитории, абсолютно закономерно, свидетельством чему служат и предшествовавшие (1938-го, 1972-го и 1982-го годов) отечественные экранизации. Черкасский доказывает, что эстетическая смелость, даже с перебором по части изобразительных средств, может вполне органично сочетаться со здоровым консерватизмом в области содержания.

Многие, наверное, отметили пропаганду здорового образа жизни («соблюдает дня режим Джим»²) и в первую очередь – громогласно продекларированные антиалкогольные и антитабачные мотивы, звучавшие тем актуальнее в свете проводившейся руководством страны политики по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма. А «трагическая и поучительная история о мальчике Бобби» безошибочно прочитывалась меткой сатирой на новых идеологов, которые, выражая резкое неприятие социалистических установок, как раз назойливо и внушали: «Делай деньги, делай деньги, а остальное всё – дребе-бе-бедень». Ещё тоньше та же мысль выражена в «Песни о жадности», помимо прочего – содержащей язвительную отсылку («И потребленье возрастает, // А производство – отстаёт») к небезызвестному высказыванию А.Н. Яковлева, одного из главных «перестроечных» прорабов, о том, что нужен-де поистине тектонический сдвиг в сторону производства предметов потребления. Вполне здравым воззваниям авторов не вняли…

Конечно, подобные «мелочи» при просмотре картины немудрено вообще не заметить, с головой погрузившись в стихию шумного, пёстрого, безостановочного действа. Восхищаясь смелыми решениями в духе эйзенштейновского «монтажа аттракционов», отвечающими и другому лозунгу нашего классика: «Пусть искусство будет… синтезом!» Признавая, что Черкасский не хуже Роберта Земекиса сочленил миры анимационных и игровых (в том числе периода «великого немого») кинопроизведений. Оценив введение «андерсоновских»³ музыкальных номеров в исполнении ансамбля «Гротеск»⁴ и ВИА «Фестиваль», являющихся подражанием не более, чем, скажем, ироническая реконструкция образов диснеевских (из «Книги джунглей» /1967/) грифов, взирающих на грустную участь пиратов, штурмующих форт. Но прошло не так уж много времени, и непритворно жизнеутверждающий «Остров сокровищ» помимо воли создателей приобрёл грустные, щемящие нотки. А наступившая после развала СССР разруха, увы, не позволила Давиду Черкасскому завершить работу над следующим, не менее амбициозным проектом, хотя, снявши голову, по волосам и не плачут…


__________
1 – Сделанные в не менее блистательных мультсериалах «Приключения капитана Врунгеля» /1976/ и «Доктор Айболит» /1984-85/.
2 – Надо полагать, он не случайно напоминает незабвенного Шурика в исполнении Александра Демьяненко.
3 – Навеянных, судя по всему, шедевром этого английского режиссёра «О, счастливчик!» /1973/, некогда вызвавшим в советском кинопрокате мощный резонанс.
4 – Напомним, что накануне, в 1985-м, они заявили о себе на сцене – спектаклем «Йозеф Швейк».