Фактически Спилберг уже давно приступил к осуществлению нового проекта. Предыдущий фильм, «Замок Смерти», принес очень хорошие прибыли, но он испытывал заметное разочарование, вызванное тем, что картина не вызывала душевного волнения и никого особенно не задевала. Если бы не его договор с Лукасом, то он бы, наверное, отказался от дальнейшей работы над трилогией и поискал бы более свежую тему. Он понимал, что уже успел совершить немало в своей жизни, и за достаточно короткий срок, так что не мешало бы сделать перерыв, осмотреться и решить, что нужно делать дальше, чтобы не потерять интерес к искусству, которым он так рано овладел. В конце концов он решил, что следующий фильм надо снять так, чтобы он был непохож на предыдущие и чтобы в нем характеры героев вызывали не меньший интерес, чем сюжет. Принятое решение и волновало и пугало его: «Существует риск того, что найдутся строгие судьи, которые обвинят меня в неумелом раскрытии характеров героев», — говорил он и склонялся к тому, чтобы вернуться на телевидение и выпустить ряд фильмов для сериала «Удивительные истории» для студии «Эн-би-си». Однако как режиссеру ему хотелось найти тему, которая заинтересовала бы его лично: «Я чувствую себя так, как будто до сих пор плавал на мелком месте, где воды было по пояс, и теперь мне хочется заплыть на глубину», — говорил он.

Решение сделать фильм «Пурпурный цвет» возникло после того, как он познакомился с книгой Элис Уолкер, которую Кэтлин Кеннеди дала ему почитать, вовсе не имея в виду, что она может стать основой нового проекта. Спилберг вспоминал:

«Она дала мне книгу и сказала: «Это о черных, но, возможно, и тебе будет интересно, потому что ты еврей, и у вас те же проблемы, связанные с воспитанием и духовным наследием». Действительно, я уже сталкивался с антисемитизмом и с предрассудками, когда учился в школе, и Кэтлин об этом знала; поэтому я прочел книгу, и она мне понравилась, но я не собирался использовать ее для фильма. Потом, месяца через полтора, она снова попалась мне на глаза; я снова ее прочел и уже не мог забыть о ее героях».

Он понимал, что новый фильм может стать отправным пунктом для нового этапа работы, и медлил с окончательным решением. Потом спросил продюсера Квинси Джонса: «Может быть, вы хотите, чтобы режиссером был чернокожий или женщина?», и тот ответил: «Но ведь вы сумели поставить «Инопланетянина», хотя и не бывали на Марсе, не так ли?» В этой книге Спилберга привлекло то, что она давала возможность «сделать фильм, опираясь на характеры героев, описание которых и составляет сюжет, в отличие от фильмов, где на первом месте стоит действие и в ходе его раскрываются характеры». В фильме «1941-й» Спилберг сделал первую попытку «манипулировать образами одиннадцати персонажей», которая оказалась неудачной, и теперь горел желанием реабилитировать себя:

«И в том, и в этом фильме снималось много актеров, и можно было вести параллельную работу сразу над несколькими сценами. Опасность состоит в том, что можно запутаться в этом обилии персонажей, то появляющихся, то исчезающих по ходу фильма. Хотя, я думаю, у нас в Америке к этому привыкли. Возможно, это звучит грубо, но у нас по телевидению вечно идут эти «мыльные оперы», такие, как «Династия», «Даллас» и другие, да ещё днем показывают «мыльные оперетты», так что американцы теперь легко разбираются в обилии действующих лиц, не то что лет 15—20 назад».

Впрочем, за границей, вследствие американизации всей мировой культуры, действует тот же фактор, и это могло способствовать успеху фильма, но нужно было избежать соблазна использовать в картине самых знаменитых чернокожих артисток, таких, как Дайана Росс (которая хорошо подходила на роль Шут Эйвери), потому что их яркий облик мог затмить в глазах зрителей суть происходящего на экране.

Один из продюсеров, Квинси Джонс, был до слез растроган романом Элис Уолкер, заключающим в себе переписку двух сестер, обменивавшихся письмами в течение 40 лет. Он познакомил Спилберга с писательницей, жившей в Сан-Франциско, и она пригласила их к себе домой на обед, где Спилберг рассказал ей, как он представляет себе героинь ее книги:

«Она отнеслась ко мне очень приветливо, и я ответил ей тем же. Мы проговорили несколько часов и во всем разобрались». Спилберг был, несомненно, увлечен судьбой семьи, описанной в романе, разлукой сестер, страданиями женщин и детей, жизненной силой и простодушием Селии, стойко переживавшей разлуку и одиночество, — словом, теми чертами героев, которые он уже показывал в своих фильмах. «Этот сюжет связан с моими предыдущими фильмами тем, что в нем тоже показано стремление к осуществлению мечты», — говорил Спилберг. Они с писательницей обсудили и кандидатуры актеров и пришли к согласию в этом вопросе. Мисс Уолкер предложила, чтобы роль Селии сыграла Вупи Голдберг, актриса яркого комедийного таланта, выступавшая тогда в ночных клубах Сан-Франциско; она прислала писательнице письмо с благодарностью за ее книгу. Спилберг пригласил Вупи на пробы для фильма, проходившие в закрытом театре студии «Эмблин», где среди приглашенных присутствовали его друзья: Майкл Джексон, Квинси Джонс, Лайонелл Ритчи и другие. «Все были в восторге от Вупи, она оказалась чудесной, замечательной актрисой». Вскоре, однако, выяснилось, что ей не хватает актерского опыта и она чувствует себя стесненно на репетициях с участием Дэнни Гловер и Опры Уинфри: первая подавляла ее своим профессионализмом, а вторая — способностью к импровизации. Спилберг забеспокоился, и тогда Вупи обратилась к нему: «Послушайте, вы должны мне помочь, ведь я не понимаю, какого черта я здесь делаю!» Потом она была представлена к «Оскару» за исполнение своей роли. Спилберг вспоминал о ней так: «Ее игра поражала искренностью, она все делала от души!» Голдберг с радостью выполняла его указания, так что он мог гордиться результатами их совместной работы; теперь потеряли смысл все обвинения в его адрес о том, что он «умеет только наворачивать спецэффекты и натаскивать детей, но не силен в работе со взрослыми актерами». Спилберг показал также, насколько беспочвенны были опасения писательницы Уолкер по поводу того, что «белый режиссер может не понять ее книгу»: «После того как она согласилась, чтобы я ставил этот фильм, цвет моей кожи уже не играл никакой роли: ведь дело было не в том, белый я или черный, а в том, смогу ли я поставить хороший фильм по ее книге, или нет!» Уолкер часто бывала на съемках, давала советы по поводу дизайна и в конце концов убедилась, что изменения, внесенные Спилбергом, не нарушили общего духа ее романа. Одно из главных изменений заключалось в том, что он убрал из сюжета сведения о лесбийских отношениях между Селией и Шуг, содержащиеся в книге. Он показал эту тему так, что публика должна была сама догадываться о сути дела, в меру своего воображения, за что и получил порицания критиков. Он объяснил свою позицию следующим образом: «Кино обладает гораздо большим воздействием на свою аудиторию, чем литература: то, что в книге бывает рассказано на целой странице, умещается порою в несколько кадров, которые зритель осмысливает в один миг. Мне было достаточно показать поцелуй этих двух женщин, чтобы все стало ясно об их сексуальных отношениях; после этого не было никакой необходимости расписывать подробности; если бы я стал подчеркивать эту щекотливую тему, то повествование получило бы совсем другую окраску».

Спилберг назвал этот фильм «народной картиной»: «Это не фильм о судьбе чернокожих, это картина о всех людях!» Некоторые критики возмущались тем, что Спилберг посмел внести поправки в знаменитый роман, но автор книги, писательница Элис Уолкер, отнеслась к этому спокойно. Более того, на нее произвела большое впечатление трактовка романа, данная Спилбергом, и его методы работы, о которых он сам говорил так:

«Когда работаешь с актерами, особенно в таком фильме, как этот, то важно, чтобы кадры не казались слишком статичными; актеры должны двигаться, чтобы выглядеть естественно. Сначала я отхожу назад и рассматриваю сцену издалека, чтобы определить ее общее построение: не точку съемки, а общее содержание. Это требует времени, и актеры начинают нервничать: «Что это с ним? Время идет, а он и не думает начинать. Не снимает, расхаживает туда-сюда! В чем дело?»

Снимая сцену расставания двух сестер, разлучавшихся по вине Мистера, Спилберг вложил в нее всю боль своих собственных воспоминаний. Прощаясь, сестры обменивались жестами, как будто играли в детскую игру «в ладошки», и это оставляло незабываемое впечатление. Элис Уолкер присутствовала на съемках этой сцены, и Спилберг вспоминал:

«В этой сцене я постарался превзойти самого себя, чтобы дать почувствовать зрителям всю горечь расставания. Актеры должны были не просто выполнить заданные движения — им надо было передать страх; все нужно было сделать быстро, на одном дыхании. Когда я все это снял, Элис была потрясена, плакала; я понял, что добился нужного впечатления. Такова ее книга: не зря она получила за нее премию Пулитцера!»

Технический персонал фильма состоял из опытных работников, с которыми Спилберг мог добиться любых желаемых результатов: такими были, например, Аллен Давю, работавший оператором на съемках фильма «Эмблин», а потом — фильма «Инопланетянин»; Майкл Кан, сделавший для Спилберга монтаж пяти предыдущих фильмов, и другие. Спилбергу так хотелось снять этот фильм, что он согласился работать за оклад в 40 000 долларов, т. е. за минимальную месячную ставку, разрешенную Американской гильдией режиссеров; когда же выяснилось, что фильм не укладывается в смету, предусматривавшую расходы в размере 15 миллионов долларов, то он отказался и от части своего оклада.

Действие фильма происходит на Юге Америки, в 20—30-х годах; это рассказ о Селии, чернокожей девушке (ее играет Вупи Голдберг), ставшей жертвой моральной и физической жестокости своего овдовевшего хозяина Альберта (в исполнении Дэнни Гловера), которого она зовет «Мистер». Селию отдал в услужение Мистеру ее непутевый и развратный отец, отказавшийся от нее. Мистер притесняет Селию и пристает к ней с сексуальными домогательствами. Рабство давно отменено, но Селии пришлось потратить 40 лет на борьбу с этим злом и с его фанатическим приверженцем, поработившим ее. Мистер заставляет Селию работать на него, смотреть за его домом и детьми и удовлетворять его прихоти. Единственной поддержкой для нее во всех этих несчастьях служат письма сестры Нетти (в исполнении Акошуа Буси), с которой Мистер ее насильно разлучил и которая уехала в Африку и работает там в религиозной миссии. Стараясь лишить Селию и этой опоры, Мистер перехватывает письма Нетти и прячет их. Для Селии наступает момент отчаяния, она почти сломлена, но тут приезжает Шуг Эйвери (Маргарет Эйвери), блестящая исполнитель ница блюзов, любовница Мистера; она внушает Селии надежду, смелость и вдохновение, а потом возвращается и сестра Селии.

Спилберг понимал, что этот фильм станет для него началом нового этапа творчества; он чувствовал большую ответственность перед Элис Уолкер; поэтому он испытал большое удовлетворение от того, что все получилось «почти так, как было задумано». Однако компания недоброжелателей Спилберга, которая к тому времени значительно выросла, только и ждала момента, чтобы вцепиться в него за допущенные отступления от книги Уолкер, пользовавшейся всеобщим уважением. Спилберг проводил много времени с новорожденным сыном Максом (роды у Эми Ирвинг случились как раз во время съемок сцены рождения ребенка у Селии): но его противники, не смущаясь подобными «тонкостями», набросились на режиссера с оголтелыми нападками. Его обвинили в том, что сцены, снятые в Африке, являются прямым подражанием картине Сиднея Поллака «Прочь из Африки», вышедшей примерно в это же время и ставшей главным конкурентом фильму Спилберга на получение наград Киноакадемии: ей дали семь «Оскаров», а фильму Спилберга — ни одного.

В действительности Спилберг даже приглушил звучание африканских сцен в своем фильме, чтобы сосредоточить все внимание на образе Селии, а не на жизни Нетти в Африке (хотя в романе Уолкер этой теме посвящена вся первая половина книги). Его решение поставить на первый план образ простодушной Селии, а не более образованной Нетти, жившей более интересной жизнью, позволило ярче осветить как угнетение чернокожих, так и подавление женщин мужчинами.

«Некоторые думают, что такие отсталые нравы были возможны потому, что жизнь на Юге была бедной; но не все жили бедно: например, дедушка и бабушка самой Уолкер жили в достатке, вполне преуспевая; именно таким мы показали дом Мистера (в котором жила и Селия), воспользовавшись воспоминаниями писательницы. Так что нас критикуют люди, забывшие, что их предки жили вполне сносно, особенно по меркам того времени. Кое-кто хотел бы, чтобы наш фильм был похож на роман «Хижина дяди Тома», но такие представления давно устарели. Подобные взгляды только подчеркивают собственные расовые предрассудки их приверженцев, пытающихся нас обвинять».

Особенно поразила Спилберга неприязненная реакция на фильм со стороны некоторых кругов чернокожего населения Америки, обвинивших его в том, что он унизил черных мужчин, показав их жестокими угнетателями женщин. «Между тем я и не собирался создавать подобные стереотипы, — сказал режиссер, — ведь это роман обо всех людях, о мужчинах и женщинах, и он имеет общечеловеческое значение. Фильм посвящен торжеству человеческого духа — а дух и душа никогда не ограничиваются расистскими рамками». Вупи Голдберг в одном из интервью сказала так:

«Да, в фильме есть сцены, когда чернокожие мужчины плохо обращаются с чернокожими женщинами. Но ведь можно видеть массу фильмов, где белые мужчины обижают белых женщин, и никто не говорит: «Этот фильм нападает на белых!» Стивен поставил великолепный фильм о человеческих переживаниях, в котором нет места таким понятиям, как «грязный ниггер» и «презренная негритянка». Я не согласна с тем, что актеры всегда пляшут под чью-то дудку и создают карикатурные образы, искажающие действительность. Неужели можно подумать, будто я, или Дэнни Гловер, или Опра Уинфри не способны понять, где правда, а где ложь, и кто кого угнетает?»

Утешением Спилбергу послужило то, что Элис Уолкер осталась довольна фильмом: «Она посмотрела фильм несколько раз; мы старались заслужить ее одобрение, и нам это удалось!» Тем не менее, критические нападки не затухали, особенно со стороны телевидения: Спилберга обвиняли в «излишней сентиментальности» при изображении жизни Селии, в принижении роли Нетти, в неправильном приглушении или акцентировании проблем расовых отношений и вопросов положения женщин, затронутых в романе.

Но как ни злобствовали воинствующие недоброжелатели, а зрители сказали свое слово: фильм имел большой кассовый успех, удививший даже самого режиссера: «Я думал, что фильм будет не слишком популярным, что его пойдут смотреть немногие, а он собрал 100 миллионов долларов только в Америке! Я полагал, что это будет труд ради искусства: ведь фильмы, посвященные чернокожим, да еще с чернокожими актерами в главных ролях, никогда не имели успеха; разве что пара полицейских боевиков — так что это был несомненный успех, и он меня удивил!»

Удивил Спилберга и тот ажиотаж, который возник, когда фильм был выдвинут на соискание премий Киноакадемии по 11 номинациям (только режиссер не был включен в число претендентов!). Однако картина не получила ни одного «Оскара», и тогда ропот возмущения обратился уже против Киноакадемии, обвиненной в потворстве расизму.