«Пиноккио» /1940/ послужил Рою Нири в исполнении Ричарда Дрейфусса источником вдохновения («увидев падающую звезду, загадай желание») в его поисках тесных контактов третьего рода с представителями инопланетных цивилизаций, а вот «Дамбо» удостоился от Стивена Спилберга и Ко более язвительного упоминания. Генерал-майор Ситвелл в фарсе «1941» /1979/ обливается слезами, наблюдая за экранными приключениями ушастого слонёнка, а в это время японцы вовсю готовят высадку на берегах Калифорнии. Да и частный сыщик Эдди Валиант (Боб Хоскинс), соглашаясь проследить за супругой кролика Роджера, презрительно замечает, намекая на «гонорар» несмышлёного Дамбо, летающего под окнами офиса Р.К. Маруна: «Я-то за орешки работать не стану». Неужели четвёртая полнометражная постановка легендарной студии действительно заслуживает столь нелестного отношения?..

Вообще-то «Дамбо» вполне оправдал финансовые расчёты Уолта Диснея, запустившего проект в реализацию в надежде компенсировать слабое приятие широкой аудиторией того же «Пиноккио» и «Фантазии» /1940/, поскольку при более скромном бюджете¹ кассовые сборы составили $1,6 млн. (по другим данным – $2,5 млн.). Да и впоследствии картина выходила в национальный кинопрокат четырежды (в 1949-м, 1959-м, 1972-м и 1976-м), с успехом выпускалась на видеокассетах и лазерных дисках. Отрадно было обнаружить постановку Бена Шарпстина² и в рейтингах лучших мультфильмов за всю историю – например, обнародованного в журнале TIME³, включившем ленту в собственный («All-TIME Best») перечень 25 шедевров анимации…

Словом, ни о какой снисходительности не может идти речи. «Дамбо» удалось избежать сомнительной чести опередить время и оказаться «открытым» спустя десятилетия, и на его значимость косвенно указывает влияние, легко прочитываемое в других выдающихся произведениях. Причём имеется в виду не только прямая преемственность, прослеживаемая как у голливудских мастеров, так и, скажем, у советских коллег (назовём хотя бы «Паровозик из Ромашкова» /1967/ Владимира Дегтярёва), и у великих творцов аниме Исао Такахаты и Хаяо Миядзаки в их раннем опыте «Панда большая, панда маленькая» /1972/. Так, в череде работ о цирке мультфильм, продолжая линию Чарли Чаплина и Григория Александрова⁴, предвосхищает поиски Федерико Феллини, покоряя напористостью, фееричностью, бескомпромиссностью и непредсказуемостью гэгов в сценах с неугомонными клоунами. А эпизод, когда Дамбо и Тимоти, случайно выпив вино, с ужасом наблюдают парад розовых слонов, вскоре сменяющийся совсем причудливыми и нестабильными галлюцинациями, справедливо воспринимается прологом к… психоделическому кинематографу, расцветшему (вслед за живописью) во второй половине 1960-х. Однако всё это, к счастью, не затмевает и не ослабляет интонации типичной сказки о «гадком слонёнке», который подобно своему товарищу по несчастью из творения Ганса Христиана Андерсона (хотя за основу кинодраматурги взяли книжку Хелен Эберсон и иллюстратора Хэролда Пёрла) ещё удивит жестокий и безразличный мир.


__________
1 – Применение более дешёвых техник (в частности, использовалась акварель, а не гуашь и масляные краски) позволило уложиться в сумму $950 тыс.
2 – Он значится в титрах как «supervising director» (’надзирающий режиссёр’), и ещё пятеро выступали в качестве «sequence directors», то есть постановщиков отдельных фрагментов.
3 – Том самом, редакторы которого намеревались вынести образ Дамбо на обложку в декабре 1941-го, но в свете нападения на Пёрл-Харбор – решили отказаться от этой идеи.
4 – Особенно показательно созвучие выдвигавшейся на «Оскар» песни Baby Mine, которую поёт миссис Джамбо, с «Колыбельной» в исполнении героини Любови Орловой!