По иронии судьбы, первыми, кто по достоинству оценил этот замечательный фильм, оказались американцы. Нью-йоркская премьера состоялась в феврале 1948-го и, судя по всему, вызвала заметный резонанс. Во всяком случае в начале следующего десятилетия увидел свет голливудский «римейк» под названием «13-ое письмо» в постановке Отто Премингера: действие было перенесено в Канаду, но главную роль исполнил Шарль Буайе¹. Главное же, влияние «Ворона» легко прослеживается в ряде заокеанских произведений (включая работы самого Альфреда Хичкока!) того периода, когда на Родине авторов картина находилась под фактическим запретом. А запрет длился, заметим, куда дольше, чем официальное отлучение от профессии, к которому показательно приговорили актёра Ноэля Роквера (на срок 3 месяца), художника-постановщика Андре Андреева (9 месяцев), актрису Мишлин Франсе (один год) и, наконец, Анри-Жоржа Клузо (два года) за работу в годы оккупации на немецкую киностудию Continental Films. Лишь выходцам из «Кайю дю синема» удалось переломить общественное мнение, реабилитировав несколько подлинных шедевров, появившихся накануне и в разгар Второй мировой войны, создателей которых вскоре после освобождения обвинили в пособничестве врагу через распространение антифранцузских настроений («Ворон» попал в компанию с «Правилами игры» /1939/) и несвоевременную пропаганду пацифистских взглядов, как в случае с «Великой иллюзией» /1937/. Основав «новую волну», молодые творцы (последовательнее всех – Клод Шаброль²) уже не боялись неприкрыто следовать в русле Клузо!

Интерес кинематографистов из США показателен в том отношении, что тем самым они косвенно признали и превознесли безусловное формальное мастерство коллеги в высоком искусстве нагнетания саспенса. К тому же, хичкоковская традиция не только не исключала моральной остроты событий, но в немалой степени была ею обусловлена, опираясь на незримую связь преступления с нарушениями нравственных норм, с латентной греховностью личности. Клузо и сценарист³ Луи Шаванс, взявший за основу невымышленную историю, произошедшую в 1920-е⁴ в местечке Тулле, действительно потрясающе нагнетают напряжение, когда щекотливость ситуации, зиждущаяся на страхе публичного разоблачения скрытых пороков, оказывается несоизмеримо опаснее непосредственной угрозы жизни. Впрочем, практически не сомневаешься, что тонкая грань будет рано или поздно пересечена – и нарисованный ворон материализуется из тысяч писем, приняв человеческое обличие (вспомним мрачный финальный кадр!), даже если это произойдёт вопреки воле самопровозглашённого моралиста. Вместе с тем тридцатишестилетний постановщик не случайно предпослал действию многозначительный титр «Маленький городок, здесь или в другом месте…», намекнув на типичность если не самих событий, то – психологического климата всюду в «глубинке», напоминающей тихий омут в полном соответствии с известной поговоркой. И уже не разобрать, является ли злополучная анонимная рассылка причиной цепочки трагических инцидентов, доводя граждан до смерти (такова участь пациента местной больницы, занявшего койку под несчастливым номером 13) и помешательства, или же – служит своеобразным катализатором происходящего. Если бы Ворона в Сен-Робене не было, его б обязательно… не придумали, но сотворили собственными руками добропорядочные обыватели. Шедевр Анри-Жоржа Клузо – одно из тех редких произведений, что позволяют постичь (пусть на уровне зыбких интуитивных прозрений!) туманные законы человеческой души и, более того, коллективного бессознательного. По завершении просмотра становится, право, понятнее, почему же на самом деле нацисты так быстро и почти беспрепятственно заняли территорию Франции, к стыду истинных патриотов…


__________
1 – Прославленный французский актёр в те годы часто приглашался режиссёрами с «фабрики грёз».
2 – Хотя на осовремененную повторную постановку («Воронье радио» /1989/) отважился лишь Ив Буассе, представляющий следующее поколение.
3 – А также соавтор Анри-Жоржа по адаптации и диалогам.
4 – По другим данным, в 1917-м, то есть также во время войны с Германией.