О, господа, вот это Ян Шванкмайер в его чистом, концентрированном виде; наверное, чуть менее концентрированном, чем в фильме «Сон Аленки», но всё-таки его фильмы невозможно перепутать ни с чем иным.

Вообще перед тем, как говорить об этом странном, мозговыносящем шедевре, стоило бы поговорить о режиссере чуть подробнее — и да, у него все фильмы такие. Все фильмы — сочетание актёрской игры, кукольной мультипликации, долгих кадров, крупных планов и навязчивых, ужасающих образов. Если вы видите фильм, где было бы много крупных планов губ, сосредоточенных и малоэмоциональных (но не невыразительных!) лиц и страшных кукол, в которых бы так или иначе обыгрывалась тема смерти — это Ян Шванкмайер. Говорите, что «Лабиринт Фавна» — самая страшная киносказка из всех, что когда-либо снимало человечество? Посмотрите «Полено» Шванкмайера — тамошний монстр вполне способен вызывать непроизвольный энурез даже у взрослых людей. Говорите, что Бунюэль — король сюрреализма и абсурда? Посмотрите «Сон Аленки» — по крайней мере белый кролик, каждый раз вспарывающий своё плюшевое пузо, чтобы достать оттуда часы, вполне способен составить конкуренцию знаменитому моменту с разрезанием глаза.

Говорите, что фильм Сокурова «Фауст» весьма своеобразно интерпретирует это великое произведение (хотя, безусловно, «Фауст» Сокурова гениален) — посмотрите «Урок Фауста» Шванкмайера.

Причем, что самое интересное, эта трактовка классического произведения весьма канонична и даже в какой-то степени консервативна, просто подана в своеобразной манере, со странной композицией. Ну что, разве непривычна передача гностических проблем, поднятых в «Фаусте», через театральное пространство? Шванкмайер не первый, кто реализует эту идею (хотя первый, кто задействовал для раскрытия этой идеи пространство внесценическое — да, куклы выступают в вертепе, но, обратите внимание, что вертеп находится не на сцене!). Или, может, нестандартна подача того, что Мефистофель и Фауст — это одно и то же лицо? Но и это неоригинальный ход — кроме того, что почти все прочие персонажи фильма, за некоторым исключением, куклы. Опять же, связь «Фауста» с фольклором (которого так любит Шванкмайер — причем фольклором истинным, не обработанным литературно), проблемы отношения людей с гомункулусами…

Что же тогда поражает в этом фильме, если не нестандартность подачи идей?

То, как фильм реализован художественно и как построена его композиция. Про второе говорить ничего не буду, бо это спойлер, а первое — с одной стороны, это, конечно, Шванкмайер во всей его безумной красоте: черепа, зародыши, заброшенные склянки, кукольный вертеп, жутко выскобленные из дерева куклы, глаза, странные карты… А с другой — как удивительно это ложится на семантику «Фауста»! Как внезапно органично смотрится с ней!

В общем, сложно сказать, что фильм делает больше — шокирует своей визуальной составляющей или восхищает точностью метафор и своей эстетикой. Лично мне кажется, что и то, и то. Всё-таки в этом безумии что-то есть, что-то вечное, связывающее человека не то с Богом, не то с дьяволом, не то вовсе с какой-то фольклорной нечистью, но всегда — с духом творчества.