Прямые¹ и косвенные затраты, понесённые Лу Чуанем во время съёмок, продлившихся долгих четыре года, казались неизбежными, поскольку обуславливались характером самого материала. Во время просмотра не покидает ощущение, что здесь – тот редкий случай одержимости художника, чем дальше, тем сильнее погружавшегося в обстоятельства трагических событий, имевших место в прошлом и теперь тщательно, безжалостно, последовательно реконструируемых на экране. Конечно, оккупация Нанкина, постепенно превратившая в сущую бойню, уже освещалась в книгах, в том числе книгах воспоминаний², художественных и документальных фильмах. Но для тридцативосьмилетнего режиссёра-сценариста это, по-видимому, не имело особого значения…

Оригинальное название представляется более точным, чем международное англоязычное, кажущееся неуместно абстрактным, отвлечённо-философским. В призыве «Нанкин! Нанкин!» слышится боль, которую неспособны заглушить даже отделяющие нас десятилетия. Изобретённый Голливудом повествовательный приём, позволяющий показать ключевые сражения «объективно» – с позиций всех воюющих сторон, причём под руководством режиссёров из самих этих стран («Самый длинный день» /1962/, «Тора! Тора! Тора!» /1970/), получает у Лу Чуаня новаторское звучание. Поначалу зритель видит Нанкин глазами вовсе не китайских солдат, плохо вооружённых, голодных, перепуганных до смерти – словом, обречённых. Постановщик, судя по всему, досконально изучил опыт… японских коллег – и в первую очередь тех, кто не побоялся, презрев традиционные представления о необоримом национальном духе, продемонстрировать во всех нюансах необратимое моральное разложение «потомков самураев», посланных Императором в самое пекло. Во всяком случае в Китае они участвовали большей частью не в войне, а в массовом истреблении мирного населения…

Лу Чуань выстраивает сюжет, исходя из стремительно нарастающей силы воздействия образов, становящихся всё более натуралистичными, откровенными, шоковыми – вплоть до превышения болевого порога восприятия любого среднестатистического зрителя. Иди и смотри, словно обращается (подобно нашему соотечественнику Элему Климову) он к каждому. Смотри, как оккупанты расстреливали всех без разбора, проводили карательные рейды, поджигали дома! Смотри, как толпами убивали пленных, вешая, живьём закапывая в землю, закалывая штыками… Смотри, как солдаты устраивали варварские набеги на приют – а затем командование в ультимативной форме потребовало сотню женщин для удовлетворения физиологических потребностей подчинённых. Смотри, как предательство и стремление выжить любыми средствами соседствовало с проявлением истинной самоотверженности, с готовностью к самопожертвованию во имя высокой цели. Лу Чуань выбрал чёрно-белое, а точнее, некое бесформенно-серое, выцветшее, мертвенно-бледное цветовое решение, вплотную приблизившись к хроникальной аутентичности. И если бы не жизнеутверждающий финальный аккорд…


__________
1 – Производственный бюджет в итоге составил около 80 миллионов юаней, то есть порядка $12 млн.
2 – А Айрис Чан, автор книги воспоминаний «Изнасилование Нанкина», даже послужила прототипом для образа госпожи Цзыан.