Памятуя о грандиозном зрительском успехе «7-го путешествия Синдбада» /1958/, Рэй Хэррихаузен намеревался сделать этого восточного персонажа товарищем Ясона по приключениям, совместив¹, таким образом, два культурных наследия. В итоге, правда, тандем сценаристов (дебютант Беверли Кросс и более опытный Джан Рид) решил последовать перипетиям поэмы «Аргонавтика» Аполлония Родосского достаточно подробно, не уходя в вольную трактовку – и лишь вынужденно опустив несколько эффектных эпизодов, из соображений экономии и технической сложности при воплощении. Как бы то ни было, результат оказался превосходным – и сам Хэррихаузен неоднократно повторял, что именно «Ясона и аргонавтов» считает своим любимым детищем.

Нелишне вспомнить, что в конце 1950-х итальянцы приготовили неплохой ответ Голливуду, предложив альтернативу роскошным пеплумам в виде более развлекательных фэнтези. Руководство Columbia Pictures, выделяя на производство $1 млн., намеревалось вступить с ними в непосредственную конкуренцию, при этом – выйдя за границы всё-таки узкого рынка, оккупированного кинематографом класса «B». Любопытно, что Пьетро Франчиски в «Подвигах Геракла» /1958/, как раз задавших моду на подобные произведения, тоже частично опирался на аполлониевскую поэму – и, по иронии судьбы, именно внешний облик Геркулеса в исполнении Найджела Грина, непривычно не выглядящего культуристом, вызвал нарекания в Старом Свете. А на дизайн гигантской бронзовой статуи Талоса, разгневанной дерзостью аргонавтов, оказали непосредственное влияние декорации «Колосса Родосского» /1961/ Серджо Леоне, накануне удачно прошедшего в США. Но фильм Дона Чэффи получил одно неоспоримое преимущество – в лице оживших мифологических персонажей: с авторами не могли тягаться не столько в мастерстве применения самой техники одушевления сложных моделей, сколько в наделении их духом особой поэзии.

Возможно, спустя солидный временной промежуток развёртывание событий, особенно в первой половине повествования, покажется недостаточно динамичным², но как только на пути у аргонавтов возникают скульптура Талоса и семиглавая гидра, оберегающая золотое руно, – действо по-настоящему захватывает. И по-прежнему высочайшей оценки заслуживает кульминационная схватка со скелетами, пытающимися лишить греков заслуженной добычи: не удивительно, что трёхминутный эпизод потребовал кропотливого многомесячного труда! Вместе с тем сложно не оценить остроумия авторов, не ставших³ заострять внимание на личных трагедиях античных героев и стремиться докопаться до первооснов культуры Эллады, привнеся, напротив, христианские и даже остроактуальные сатирические мотивы. Словно перефразируя русскую поговорку, Чэффи обращается и к Ясону, и к его современным последователям: на олимпийских богов и богинь надейся, а сам не плошай!


__________
1 – Отголоски замысла будут слышны в «Битве титанов» /1981/, где Персей схлестнётся с исполинских размеров Кракеном, позаимствованным из скандинавской мифологии.
2 – Это постарались учесть в одноимённом телевизионном «римейке», снятом в 2000-м.
3 – Не в пример, скажем, Пьеру Паоло Пазолини, в экранизации «Медеи» Еврипида.