О том, что современные перформансы крайне многообразны и подчас принимают немыслимые формы, я, конечно, осведомлён. Но о такой их разновидности, которую долгие годы как раз практиковали авторы ленты, попросту перенёсшие на экран личный опыт, не слышал, признаться, ни разу… Только фильм не понравился мне совсем по другой причине. Предметом искусства, и кинематографа в том числе, может стать решительно любая тема: от глобальных и амбициозных до скромных, локальных. Может стать – но станет отнюдь не автоматически. Нельзя не порадоваться за Якова Каждана, Илью Овсенёва и их товарищей, сумевших изобрести способ самовыражения, при всей простоте и странности нашедший, судя по включённым в кадр как бы документальным интервью, своих поклонников и ценителей. Но это, в сущности, остаётся где-то на обочине повествования и даётся туманными, многозначительными намёками. Грубо говоря, красивого, заснятого в торжественном рапиде плана с шествующими по подиуму моделями, облачёнными в бумажные костюмы и платья, да отрывка из телепередачи Дмитрия Диброва будет маловато, чтобы раскрыть тему. Точно в насмешку над Андреем Тарковским лента завершается не демонстрацией нетленных шедевров, которые сказали бы за себя сами, а торжественным сожжением плода коллективного творчества, в эстетическое совершенство которого предлагается поверить на слово.

Допустим. Всё-таки цитата из Лао Цзы, объявившего дохлую кошку самой ценной вещью на свете на том основании, что никто не в состоянии назвать её цену¹, приведена, надо полагать, не случайно. Однако в картине напрочь отсутствует то главное, что оправдало бы любые просчёты, – живые человеческие характеры. Действующие лица, начиная с двух основных натурщиков², производят впечатление сомнамбул, перемещаемых в пространстве и во времени, подчиняясь воле флегматичного и снисходительно-высокомерного автора. Никаких намёков на раскрытие внутреннего мира! В двух кратких эпизодах стоуновского шедевра «Прирождённые убийцы» /1994/, цитируемых беспардонно и в общем-то необоснованно, экспрессии и жизни³ больше на порядок. Не лучше и средство, которым тандем режиссёров постарался компенсировать отсутствие элементарных навыков в работе с исполнителями, – Его Величество Монтаж. «Дохлая кошка» являет собой редкий (во всяком случае – за пределами работ студентов экспериментальных мастерских) пример буквального воплощения небесспорной эйзенштейновской концепции «интеллектуального монтажа», когда сопоставляются кадры, разные внешне, но близкие по содержанию. Концепции, на практике самим Сергеем Михайловичем благополучно преодолённой. Монтажная фраза складывается таким образом, словно зрителю вбивается в голову: раздача шоколадных батончиков случайным прохожим есть дословно реализованная метафора «рука помощи», а, скажем, панорама, открывающаяся из иллюминатора самолёта, – выражение ликования художника, обрётшего свободу… Резюмируя, молодым авторам хотелось бы пожелать дальнейшего повышения профессионального уровня. А главное, искренности и открытости, дабы их произведения не казались снятыми по принципу: когда сказать миру нечего, но очень хочется – говорить тем не менее надо.


__________
1 – Жаль, что древнекитайский мудрец не дожил до XX столетия – иначе булгаковский Шариков переубедил бы его в два счёта.
2 – До статуса актёров, даже начинающих актёров, они, на мой взгляд, недотягивают.
3 – Так и хочется съязвить: «Не дохлости».