Если не принимать в расчёт всё-таки сравнительно узкий (за пределами Японии) круг любителей манги, многие открывали для себя Огами Итто, то есть ‘одинокого волка’, вместе с юным сыном путешествующего по раздираемой междоусобицами Стране Восходящего Солнца, благодаря картине «Убийца сёгуна» /1980/. А ведь американец Роберт Хьюстон всего лишь отобрал из шести частей оригинального киносериала лучшие, на его вкус, фрагменты – и смонтировал новый, как бы самостоятельный полнометражный кинофильм. В этом, в принципе, нет ничего плохого, благо что подобный опыт способствовал росту интереса к оригиналу. Другое дело, если кто-то ошибочно полагает, что ознакомиться с облегчённой заокеанской версией, якобы отсеявшей всю «воду», оставив лишь жестокое, колоритное, кровоточащее действие, вполне достаточно. В сравнении с хьюстоновской трактовкой, поневоле придавшей истории романтический и чуть ли не фантазийный оттенок, взгляд Кендзи Мисуми и кинодраматурга Кадзуо Койке¹ отличается ещё и реалистичностью – наблюдательностью беспристрастного (но не безразличного!) хроникёра.

На этом следует остановиться подробнее. Мисуми прошёл отличную школу национальных поджанров, сотворив не один десяток запоминающихся самурайских боевиков, в частности, несколько частей (включая первую!) из другого популярного цикла, про Дзатоити². Поэтому было бы глупо удивляться его умению предельно эффектно подать на экране поединок на мечах, завершающийся фонтаном крови из рассечённой артерии, как правило, куда раньше, чем соперник Огами успевает среагировать. Хотя даже такие сцены не просто захватывают дух динамизмом и суровостью, но и завораживают, уподобляясь таинству, точно каждый раз совершается ритуал, подобный сеппуку! И всё же не это является тем главным, что позволяет фильму (и продолжениям) не устареть, невзирая на появление новых, технически более совершенных жанровых образчиков. Кендзи Мисуми не мог позволить себе подобно ряду выдающихся коллег³ изнутри переосмысливать и, хуже того, развенчивать каноны дзидайгеки, кэнгеки, тямбара и т.д. И всё равно его «Меч мести» с лёгкостью возносится до высот шекспировских трагедий, повествуя о бремени Власти. О проклятии, которое вынужден отныне нести Итто, бросивший вызов сложившейся социальной иерархии и посвятивший существование благородному возмездию – сознательно предпочтя судьбу презренного наёмника. Не могу не отметить заслуги фактурного актёра Томисабуро Вакаямы, чьими усилиями образ Итто приобретает архетипические черты. И сложно переоценить влияние игрового «Одинокого волка и младенца» на некоторых знаменитых творцов аниме – например, на Ёсиаки Кавадзири.


__________
1 – Он же выступил соавтором сюжета вместе с Госэки Кодзима.
2 – Или Затоiчи, как его привыкли именовать у нас благодаря недавнему «римейку», осуществлённому Такэси Китано.
3 – Вроде Акиры Куросавы или Масаки Кобаяси.