Даже не отрицая исключительных художественных достоинств самого признанного фильма Жана-Люка Годара, «На последнем дыхании» /1960/, всё же не могу не отметить, что лично меня из всех его работ поразил (да что там – потряс!) именно «Уик-энд». Фильм, лишь по недоразумению или, вероятнее всего, в силу сложности киноязыка не ставший знаменем анархизма на все времена. «Фильм, затерянный в космосе», и «фильм, найденный на помойке», как гордо заявлено в титрах. Фильм, который, произведя переворот в области формы, определённо не мог не оставить свой ядовитый след в общественном сознании. «Всеобщая стачка уже в действии», если так, заменив громкое и величественное понятие «революция»¹ исторически более точным термином, охарактеризовать картину, воспользовавшись словами Наполеона о «Женитьбе Фигаро» – пьесе ниспровергателя и насмешника Бомарше.

В «Уик-энде» Годар, пожалуй, яснее всего обнаружил своё неприятие традиционного (буржуазного и мещанского) повествовательного кинематографа. Он пошёл на сознательное нарушение элементарных технических приёмов, снимая против света диалог, полный волнительных эротических признаний, имитируя смещение рамки кадра в тот момент, когда Ролан попадает в автокатастрофу, прибегая (с уведомлением в титрах!) к неверной монтажной склейке в сцене по-театральному картинного «умирания» Коринн. Брехтовское «очуждение» действия проводится и на уровне драматургии – через разрушение стройной сюжетной схемы road movie, заслужившей репутацию самой свободной и демократичной из всех нарративных конструкций. Ибо в путешествие (the trip) по деревням и весям, а одновременно – по собственному внутреннему мирку² могут отправиться не только Бонни и Клайд, но и благообразная чета «средних» французов, истинных парижан. Мирей Дарк, ненадолго переманенная авангардистом у менее принципиальных коллег, и Жан Янн помимо прочего идеально подобраны по типажному признаку, изображая супружескую пару: проститутку по закону (в браке) и фашиствующего филистера – ветерана Алжира, не расстающегося с сигаретой и деловито соображающего о том, как бы не опоздать к дележу состояния. О презрении, выражаемом авторами издыхающему «обществу потребления», ощущаемом в каждом кадре, в любой «невинной» зарисовке нравов³, и говорить излишне. Однако, не жалея мрачных красок на свою картину апокалипсиса (бесконечная «пробка», несметное количество трупов на обочинах), Жан-Люк Годар основательно прошёлся и по всем «оппозиционным» учениям, до каких только смог дотянуться. Здесь и сцены классовой борьбы, завершающиеся трогательным примирением продажной буржуазки с «пролетарско-крестьянским быдлом». И борцы за права нацменьшинств вместе со сторонниками индивидуального террора, доставляющие чете лишь небольшие неудобства. И любомудры-краснобаи, ударяющиеся в заумное словоблудие и красивый эскапизм, предаваемые Роланом огню, вопреки печальному замечанию Коринн, что «мы не имеем права сжигать даже философов». И поборники культурного наследия, высокопарно рассуждающие об истоках современной цивилизации и коммерческом потенциале музыки Моцарта. И в довершение – бывшие соратники по «новой волне», представленные персонажем Жана-Пьера Лео, прерывающим свою романтическую песенку (душевный привет Франсуа Трюффо!), как только ушлые парижане начинают покушаться на его новенький японский автомобиль с коробкой передач от «Порше». К счастью, Годару хватает иронии и трезвости суждений, чтобы не отнестись чересчур серьёзно и к собственным чаяниям о появлении новых революционеров, вооружённых великой силой «правды 24 кадра в секунду»⁴ и готовых не только освободить, но и… съесть ненавистных представителей прогнившего мира. Товарищ Жан-Люк обещает весёлый уик-энд, после которого будет непросто вернуться в рабочий ритм унылых будней.


__________
1 – Хотя сам-то Жан-Люк недвусмысленно намекает именно на события 1789-94 годов, начиная в финале отсчитывать время месяцами из календаря якобинцев.
2 – «Что это за кино такое? Всё время нарываемся на каких-то больных», – бросает в сердцах Ролан, на что Коринн резонно замечает: «Сам виноват: не надо допускать».
3 – Чего стоят только мелкие бытовые разбирательства соседей по двору!
4 – В качестве позывных упоминаются Госта Берлинг из саги Морица Стиллера, «Броненосец «Потёмкин», «Джонни Гитар»…