В 1960 году Кането Синдо создал свой лучший, получивший мировое признание, фильм «Голый остров».

Фильм поражает своей необычностью. Действие происходит на маленьком, лишенном пресной воды островке, на котором живет семья: муж, жена, двое маленьких сыновей. Среди камней, откосов, крутых дорожек, они обрабатывают несколько метров способной родить земли. Но воду приходиться возить с большого соседнего острова. Однообразен и бесконечен труд: довести в плоскодонной лодке несколько ведер воды, втащить их по крутым каменистым тропинкам наверх, скупо отмерить влагу каждому хилому ростку и снова грести, тащить, поливать. Тщательно, покорно, молча.

В фильме нет диалогов. А о чем, собственно, говорить этим людям? Все понятно, привычно. Молчание обуславливают их изнурительный труд, и сдержанные, по-японски самоуглубленные, характеры. Внутренний мир героев, их взаимопонимание, привязанность, тонкое ощущение природы рисует и оператор Киеми Курода, построивший каждый кадр с изящной простотой, достойной японских эстампов, и осветивший строгие пейзажи разнообразно и нежно. Чувства людей передает композитор Хикару Хаяси, использовавший и мелодии национальных песен, и короткие симфонические этюды, и, главное, создавший простую и душевную мелодию, которая повторяется то радостно, то печально, то задушевно, то угрожающе. Каждому событию эта мелодия дает свою оценку, свою окраску.

А событий в фильме, строго говоря, только четыре. Оступившись н скользком камне, жена, стараясь спасти одно ведро с водой, упала и разлила другое. И муж, вместо того, чтобы подать руку, помочь, сильно, умело ударяет ее по лицу. Грубость? Жестокость! И да, и нет. Скорее строгость, суровость. И, молча, женщина поднимается, чтобы вместе с мужем осторожно и согласованно поднять уцелевшее ведро, чтобы не пропало больше ни капли бесценной влаги.

Второе событие — радостное. Мальчикам удалось поймать большую, ценную рыбу. Как счастливо смеялись и дети, и родители! Как торжественно собирались они в город, как беззащитно выглядели они перед хозяевами лавчонки, небрежно и неохотно купившими у них рыбу, как дружно лакомились они рисом, роскошествуя на вырученные деньги.

Третье событие — трагическое. Заболевает и умирает старший мальчик. Окаменела мать у его постели. Мечется отец, умудряясь найти и привезти на остров врача. Но поздно. На похороны приезжают с большого острова школьные товарищи покойного. С удивительным тактом сочетает режиссер специфически японские бытовые детали — поклоны, улыбки, чинные шествия, невозмутимые лица родных -— с трагизмом в пейзаже, в освещении моря, с бурным протестом в музыке.

И, наконец, четвертое событие — самое потрясающее. Похоронив сына, родители возвращаются к своему каждодневному труду. Гребут, тащат наполненные ведра. И вдруг, с криком отчаяния, мать опрокидывает ведра, рвет из земли, разбрасывает драгоценные ростки. К чему этот труд, эта жизнь, когда судьба так жестока, так несправедлива. И муж, так жестоко ударивший ее за случайную погрешность, стоит около и смотрит на нее, упавшую ничком в рыданиях, бесконечно печальным и добрым взглядом. Он не может помочь. И снова принимается за труд. Согнувшись, он распрямляет, поправляет, поливает ростки. И тогда женщина поднимается и становится рядом с ним. Они продолжают работу.

И вот в этом — ни слабости, ни безволия. Фильм дышит любовью к трудящемуся человеку, к его терпению и упорству, его сгорбленным плечам и узловатым рукам, к его немудреным радостям и невыразимому горю, к его простой и возвышенной человечности.

«Голый остров» стал своеобразной вершиной и заключительной победой независимого кино.